радостями. Он сказал, что это у них с сыном общее развлечение. Мы открыли 
альбом – ни одной редкой дорогой марки, все самые обычные, последних лет. 
Пейзажи, люди, животные всех возможных цветов и видов. Полистаешь – как будто 
увидел через эти маленькие окошечки детскую сказку. .А то воодушевление, с 
которым г-н Ван Липин показывал марки, заражало. Мы подумали, что это, конечно, 
марки с тех многочисленных писем, которые он получал за последние годы. Ему 
было жалко выбрасывать эти красивые марки, и он стал их все до единой собирать. 
По его словам, в день иногда приходит по 15-20 писем, так он первыми читает те, 
на которых красивые марки.
   Мы и подумать не могли, что даос Школы Полной Истинности такой эстет. До 
этого мы знали только, что он очень любит детей, и если несколько дней подряд 
не удается с ними поиграть. чувствует, что ему //305// чего-то не хватает. Если 
кто-нибудь приходит в гости с ребенком, он частенько бессознательно отдает 
предпочтение ребенку, с детьми у него больше общего, чем со взрослыми. Его 
любящее сердце больше всего страдает, когда обижают детей.
   Однажды он ехал по дороге на велосипеде, а в стране как раз проходил День 
всенародной учебы у Лэй Фэна1. Целые стайки учеников начальной школы высыпали 
на улицы, подметали, протирали стекла в выходящих на дорогу окнах и дверях 
лавчонок, а многие служители этих лавчонок собирались группками в стороне и 
наблюдали за суматохой. Ван Липин невольно замедлил ход велосипеда. На повороте 
он увидел, как в уголке школьник накачивает шины подъезжавшим велосипедистам. 
Некоторые даже и не думали, что им надо подкачаться, но увидев такую службу, 
невольно останавливались посмотреть. Это ведь так удобно, идти никуда не надо, 
а дешево-то как! Зато маленькому школьнику, «учившемуся у Лэй Фэна», 
приходилось туго. Он уже тяжело дышал, на лбу выступил пот, а взрослые стояли 
рядом и давали указания. Ван Липин не мог этого стерпеть. Он слез с велосипеда, 
раздвинув толпу, подошел к мальчику, отер ему пот со лба своим платком и 
сказал: «Малыш, ты устал, поли отдохни, а дядя здесь за тебя поучится у Лэй 
Фэна». И, взяв насос, начал качать. Взрослые увидели, что тут им ничего урвать 
не удастся, и один за другим разъехались на своих велосипедах, вовсе не 
нуждавшихся в подкачке.
   Нам кажется, что маленький школьник научился от г-на Ван Липина больше, 
истиннее, лучше, чем в «учебе у Лэй Фэна».
   Так пусть всегда в этом мире живет детское сердце!
 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
УЧИТЕЛЬСТВО
Глава девятнадцатая
Приказ «объявить себя»
В последние несколько лет в Китае начался невиданный подъем интереса к 
традиционной культуре. Одновременно началось широкое распространение и 
применение для пользы народа таких традиционных искусств как ушу и 
разнообразные методы цигун.
И в то время, когда волна этого горячего интереса охватила всю страну, в городе 
угольщиков Фушуне в отрогах Чанбайшаня по-прежнему совершенно незаметно жил г-н 
Ван Липин. Как и прежде в простой и чистой рабочей одежде, с пластмассовой 
коробкой, в которой заключался его обед, он шагал по утрам в потоке людей, 
вливавшемся в ворота завода, а когда кончалась работа, вместе с товарищами 
выходил из цеха. Он был немногословен, всегда с доброй улыбкой на лице. И на 
взгляд тех, кто с ним вместе трудился, он был самым что ни на есть обыкновенным 
рабочим. Возвратившись домой, он заботливо ухаживал за стариками, делал 
кое-какую домашнюю работу, а иногда, посадив на плечи любимого сына, ходил на 
улицу за покупками. В глазах соседей он был хорошим парнем, уважительным к 
старшим, добрым к младшим, разумным и всегда веселым.
Иногда случалась у соседей болезнь или какая-то беда, бывало, что трудности 
возникали у рабочих. Всегда рядом с ними оказывался Ван Липин, ласково, 
спокойно говорил, утешал. Удивительно было то, что все эти болезни, //307// 
беды, неприятности, трудности как-то незаметно «рассасывались». Постепенно кое 
у кого возникли подозрения, стали его расспрашивать, а он только отшучивался, 
так что в нем было дело или нет, в конце концов оставалось неясным.
Но он пристально следил за приливом интереса к традиционной культуре и всегда 
знал, в какую сторону идет развитие. Иногда в Фушуне или в Шэньяне мастера 
цигун организовывали учебные группы. Он принимал в них участие за свой счет, 
выделяя деньги из своей весьма скудной зарплаты, смирно сидел среди слушателей, 
и ни один из мастеров цигун не обнаружил, что в числе слушателей есть Истинный 
Высокий Человек.
А Ван Липин занимался обследованием и изучением. В беседах со слушателями он 
узнавал многое, узнавал, о чем сейчас думают люди, и в голове его вырисовывался 
грандиозный план.
Сообщения его с Учителями в далекой Лаошаньской пещере Вечной Молодости 
становились все интенсивнее. Конечно, это не были сообщения на бумаге, и услуги 
почты тут тоже не требовались. Пока он прилежно занимался своей работой, в 
голове у него шел напряженный прием душ-вестников из-за тысяч ли, одновременно 
он посылал туда свои мысли. Но как могли работавшие рядом видеть этот 
сокровенный тайный труд, происходивший в нем?
Наступил важный момент. Многие традиционные приемы работы по человеческому 
совершенствованию в выплавлении раскрывались мирским людям под названием 
«цигун», и «цигун» постепенно становился приемлемой для общества формой.
Созревали условия для того, чтобы повести людей к более высоким уровням.
Наступало время для того, чтобы в легкой и доступной форме открыть мирским