Человек немногословный, он полагал, что занятия содзюцу существенно повлияли на 
становление его сэйсин , иначе характера.
      Как передают, Ямагата ежедневно упражнялся с боевым копьем, отрабатывая 
технику цуки , иначе броска, сотни раз устремляя свое копье на большое фиговое 
дерево, росшее в его саду; в итоге дерево от таких бросков засохло.
      Кидо, Окубо и Окума участвовали в боевых операциях, прежде всего командуя 
полицией своего хана, и отвечали за такие участки работы, как финансы и 
снабжение. Вклад Сайго в дело свержения режима бакуфу выражен в самих словах 
благодарности со стороны императора Мэйдзи за его неоценимую помощь «в качестве 
военного комиссара при взятии крепости Эдо». И когда занятость государственными 
делами не позволила Кидо, Окубо и Окуме проявить себя на военном поприще, для 
Сайго представилась еще одна возможность показать свой бойцовский характер. 
Однако поднятый им мятеж против центрального правительства в 1877 году в 
провинции Сацума мог дать проявиться лишь его тактическим дарованиям.
      Воинская дисциплина и занятия в рамках классического будзюцу, похоже, 
занимали значительное место в молодые годы у КИдо, Окубо, Сайго и Ямагаты. Эти 
военные интересы сослужили им хорошую службу в жизни. Однако в конечном счете 
воинские дисциплины были для них скорее средством для сэйсин танрэн , иначе 
«закалки характера», чем основой для практической боевой выучки.
      Кидо Коин, хрупкий и робкий в юные годы, был любящим сыном. Его отец был 
самураем, по всей видимости не обладающий необходимыми для человека такого 
положения качествами. Поэтому ег отдали в самурайскую семью более высокого 
ранга, чтобы он стал настоящим самураем. Со всем юношеским пылом он бросился 
учиться бою на мечах, но в додзё, принадлежавшем Найто Такахару, главному 
наставнику школы Хокусин Итторю, его физически слабое тело не смогло выдержать 
нагрузок, которые испытывали все ученики на тренировках. И тем не менее Кидо 
сохранил живой интерес к кэндзюцу, искусству обхождения с обнаженным мечом. 
Будучи учащимся школы, организованной Ёсидой Сёином (18301859) в 1849 году, 
Кидо познакомился с воинской доктриной, принадлежащей Ямаго Соко. После смерти 
отца Кидо получил в 1852 году разрешение от властей хана Тёсю отправиться в Эдо 
изучать в течение трех лет кэндзюцу. Это было поворотным моментом в его жизни.
      В Эдо, в додзё, принадлежащем Сайто Якуро и именуемым Рэмпэйкан, Кидо все 
силы отдает тому, чтобы овладеть искусством борьбы на мечах в стиле школы Синдо 
Мунэнрю. В первый год обучения он удостоился звания дзюкугасира , иначе 
первого ученика; двумя годами позже он получил высшее звание данной школы, 
мэнкёкайдэн , подтверждающее его техническое умение и духовную зрелость.
      После знакомства с Ёсидой Сёином в 1853 году Кидо также поступает в 
военную школу Эгавы Тародзаэмона, где проявляется глубокий интерес к западной 
военной технической мысли. Подобно тому, как изучение кэндзюцу закалило его 
характер и сообщило живость его уму, практические занятия у Ямаги Соко, Ёсиды 
Сёина и Эгавы Тародзаэмона укрепили его веру в то, что Японии необходима 
модернизация сухопутных и морских сил в соответствии с западной технологией.
      Воспитанный в духе ёмэйгаку и дзэнбуддизма отец Окубо Тосимити побудил 
его еще с отроческих лет на совершение дерзновенных поступков, воспитав при 
этом отвращение к поступкам «трусливым и низким». Высокий и худой Окубо страдал 
от своего плохого здоровья. Но, как и все дети владений Сацума, он занимался 
воинскими дисциплинами в стиле Дзигэнрю.
      Окубо усердно занимался кэндзюцу, содзюцу и дзюдзюцу, но слабое здоровье 
в концеконцов вынудило его оставить эти занятия. Однако столь ранние занятия 
вкупе с интересом к дзэнбуддизму оставили свой отпечаток. Он вел скромный 
аскетический образ жизни. Его собственное, преимущественно в духе конфуцианства 
Чжу Си, воспитание, было продолжено в готю , местной сацумской юношеской 
организации, которая должна была превратить своих юных членов в настоящих 
самураев. В готю ставку делали на мужественность, самостоятельность и чувство 
собственного достоинства. Все ученики носили дайсё  (сочетание длинного и 
короткого мечей). Здесь Окубо выработал в себе невозмутимость и самообладание; 
позднее свойственное ему игэн , иначе чувство достоинства, естественное и 
всепоглощающее, заставляло товарищей при его появлении быть как можно 
незаметнее, а многие спешили понизить голос и поправить свое платье.
      Сайго Такамори вместе со своим близким другом Окубо был типичным 
сацумским «боевым парнем». Обоих ребят боялась вся детвора в округе. Школьное 
обучение, похоже, оказало меньшее влияние на становление Сайго как мужчины, чем 
суровая дисциплина в готю. В возрасте двадцати лет Сайго уже ненавидел 
токугавский сёгунат благодаря идеям Фудзита Токо, проповедуемым тем в Мито. Мы 
очень мало знаем о занятиях Сайго классическими будзюцу, за исключением того, 
что он был знаком с основами кэндзюцу школы Дзигэнрю. В молодости он обладал 
завидным здоровьем; превратившись в сильного мужчину, настоящего богатыря, он 
более других своих сверстников напоминал истинного классического рыцаря 
доэдовских времен. Возможно, он и сам считал себя истинным преемником этих 
бесстрашных буси.
      Многое свидетельствует о необычной цельности характера самого Сайго. Его 
характер окончательно сформировался, когда, под влиянием философии ёмэйгаку, он 
решил сделать бусидо основой собственной жизни. И данная доктрина позволила ему 
действовать открыто, смело и ожесточенно в вопросе, касающемся немыслимого 
оскорбления со стороны Кореи японского императора в 1873 году. Корея 
провозгласила, что желает «порвать все отношения с предательской цивилизацией 
Востока». Сайго призвал к немедленным действиям, чтобы смыть оскорбление. Он 
предложил послать официального представителя в Корею с нотой протеста 
относительно подобного непозволительного заявления. Сайго полагал, что корейцы, 
по всей видимости, убьют посланника и Японии представится возможность объявить