Глава вторая.  Сползание к военной катастрофе и ее последствия
      
     Все, кто промышляет ночью,
     готовят ржу себе в удел.
     Неправедность булат подточит,
     клинок коростою одев.
    Гордон Боттомли
      
Эра Тайсё
      
      Япония ощущала собственную значимость и в действительности была таковой. 
Ее единодушно приняли в мировое сообщество и признали членом Большой пятерки 
(наряду с Британией, Францией, Германией и Соединенными Штатами). И вполне 
естественно, что для японского народа его страна и в дальнейшем должна была 
оставаться великой державой. Но последующие усилия правительства по 
модернизации Японии вскоре натолкнулись на серьезные проблемы. Роберт Дж. 
Кернер удачно охарактеризовал то время как «эпоху, которая продолжает 
отбрасывать свою зловещую тень на предпринимаемые Японией шаги и фактически 
направляет их».
      Почти два поколения отделяют лидеров эры Тайсё (19121926) от тех 
самураев, которые подготовили падение токугавского бакуфу. Закат могущества 
правящей олигархии Мэйдзи вызвал значительные изменения в Японии. Когда от 
убийств, болезней, старости, естественной смерти и вынужденной отставки 
поредели ряды «людей Мэйдзи», стало формироваться новое поколение лидеров. Но 
изза отсутствия у них единства помыслов эти лидеры оказались не способны 
справиться с трудностями того времени. Если эпохе Мэйдзи приходилось отвечать 
на вопрос «как», то эра Тайсё стала перед вопросом «во имя чего».
      Император Тайсё («Великая справедливость»), взошедший на трон после 
смерти в 1912 году императора Мэйдзи, был болезненным человеком, не способным 
посвятить себя государственным делам. Такая ситуация потребовала изменений в 
самой политической роли монарха, так что император все больше и больше 
оказывался оттесненным с политической сцены. И хотя лидеры правительства Тайсё 
разделяли основные понятия концепции кокутай, выдвинутой в эпоху Мэйдзи, т.е. 
государственного устройства, покоящегося на преданности, сыновней 
почтительности, согласии и нравственном порядке, они внесли существенные 
изменения в смысл этих понятий. Правовая трактовка кокутая со стороны 
правительства Тайсё постепенно попадала под влияние идей Минобэ Тацукити 
(18731948), профессора конституционного права в Токийском императорском 
университете.
      Для Минобэ государство было юридическим лицом, обладающим и суверенитетом,
 и полномочиями для осуществления власти; император являлся лишь высшим 
государственным органом с исполнительными функциями. Трактовка со стороны 
Минобэ концепции кокутай означала ограничение полномочий императора, в прошлом 
считавшихся священными и неизменными. Определяя императору место 
«государственного органа», Минобэ пытался ослабить автократическую форму 
правления и поставить под сомнение саму законность неконституционных 
образований. Он стремился воспрепятствовать действиям тех, кто пытался 
самостоятельно распоряжаться вооруженными силами, вынудив давать на это санкцию 
самого императора. Фактически он ослаблял воздействие конфуцианства на 
нравственность и правосудие. Уэсуги Синкити, тоже профессор Токийского 
императорского университета, выступал против позиции Минобэ. Уэсуги сделал из 
императора мистический орган, приравнивая его к абсолютному самодержавцу в 
монархическом государстве. Милитаристы позднее используют этот взгляд для 
оправдания своих своеобразных целей.
      Правительство Тайсё состояло из отдельных политических элит. Три основные 
элиты включали гражданскую администрацию, вооруженные силы и политические 
партии. Каждая элита распадалась на ряд враждующих между собой группировок, что 
делало политическую сцену Тайсё довольно запутанной, но в конце концов 
политические партии стали самой влиятельной силой в правительстве. Широкой 
общественности были известны многие серьезные личные недостатки некоторых 
партийных политиков. Многие из них оказались оппортунистами, действующими 
наподобие генералов без армии. Своим властолюбием они добивались влияния и, 
заняв выгодное положение, забывали свой долг представлять интересы народы и 
использовали свое положение, объединяясь с теми, кто мог послужить их интересам.
 Широким массам эти политики представлялись людьми без принципов или этических 
норм.
      По мере того, как политические цели лидеров Тайсё все более рознились 
друг от друга, стала формироваться группа либеральных мыслителей, личные идеалы 
и идеология которых способствовали дальнейшему социальному и политическому 
разладу. В целом эпоха Тайсё характеризовалась высокой степенью 
интеллектуальной активности; но сами цели все дальше отходили от устремлений 
эпохи Мэйдзи. Романтизм Мэйдзи проторил путь определенного рода реализму и даже 
натурализму, ибо новому поколению, чье воспитание было уже не столь 
ориентировано на конфуцианство, как в случае с поколением предыдущим, было 
чуждо настоящее чувство социальной ответственности. Саму эту тенденцию можно 
легко проследить в литературе того периода. Писателей перестали заботить 
император, военные проблемы, политика и экономика, они обратили свои взоры на 
запутавшуюся личность в запутанном обществе. В произведениях того времени 
преобладали проблему отчаяния, уныния и тщетности человеческого бытия.