Она поспешила вниз, скользя по мшистым камням, цепляясь за траву. 
     
    В тумане брызг виднелось что-то похожее на обломок скалы, это был Мусаси. 
Скрестив руки на груди, склонив голову, Мусаси стоял под потоком воды, падавшим 
на него с пятнадцатиметровой высоты. Оцу от ужаса застыла на полпути. 
Потрясенный Дзётаро стоял по другую сторону реки. 
    — Учитель! 
    — Мусаси! 
    Мусаси не услышал их криков. Тысячи серебряных драконов впивались ему в 
голову и плечи, глаза тысячи водяных демонов кружились в бешеной пляске. Потоки 
воды грозили в любой миг увлечь его за собой и разбить о камни. Малейший сбой в 
ритме дыхания, едва заметное колебание пульса — и он потеряет точку опоры на 
скользком камне. Казалось, горы Магомэ навалились на него, чтобы расплющить 
сердце и легкие Мусаси. 
    Страсть к Оцу умирала медленно, ибо была частью его горячей натуры, которая 
в свое время повлекла его на битву в Сэкигахару и впоследствии толкала на 
необыкновенные поступки. Мусаси осознал главную опасность — возможность под 
влиянием минуты забыть о годах тренировки и превратиться в неукротимого зверя. 
Меч бессилен против этого врага, скрытого и неуловимого. Потрясенный и 
подавленный открытием, Мусаси под потоками воды молился о том, чтобы боги 
даровали ему силу вернуться на путь самообладания. 
    — Сэнсэй! Сэнсэй! — раздался плачущий голос Дзётаро. — Тебе нельзя умирать. 
Пожалуйста, не умирай! 
    Судорожно сжатые на груди руки, искаженное ужасом лицо отражали потрясение, 
охватившее мальчика. Он словно ощущал на плечах гнетущую тяжесть ревущего 
потока. 
    От взгляда на противоположный берег у Дзётаро подкосились ноги. Он не 
понимал намерений Мусаси. Может, он хочет простоять под водопадом, пока не 
умрет. Но что с Оцу? Куда она исчезла? Не прыгнула ли она в реку навстречу 
смерти? 
    Дзётаро смутно уловил голос Мусаси. Читал ли он сутру или гневно обличал 
себя? 
    Голос звучал твердо и добро. Широкие плечи, мощная грудь Мусаси дышали 
силой и молодостью, словно душа его очистилась и распахнулась для новой жизни. 
    Дзётаро почувствовал, что худшее миновало. В лучах закатного солнца над 
водопадом вспыхнула радуга. 
    — Оцу! — позвал мальчик. Он даже подумал, что Оцу просто ушла со скалы, 
поняв, что Мусаси вне опасности. 
    «Вот и хорошо. О ней можно не беспокоиться. Оцу знает Мусаси лучше меня», — 
подумал Дзётаро. 
    Дзётаро спустился вниз к потоку и в узком месте по камням перебрался на 
другой берег. Поднявшись по скале в хижину, он увидел Оцу, которая неподвижно 
сидела, прижав к груди кимоно и меч Мусаси. 
    Дзётаро понял, что ее нескрываемые слезы имели потаенный смысл. Он не 
понимал, что случилось с Оцу, но чувствовал сердцем волнение, которое она 
переживала. Немного постояв на пороге, он тихо побрел к дереву, под которым 
лежала корова, и повалился рядом с ней в белесую траву. 
    — Эдак мы никогда не доберемся до Эдо! — сказал мальчик.