— Почему такое беспокойство? 
    — По-моему, Оцу заманили в ловушку. 
    — Неужели старуха такая коварная? 
    — Нет, она прекрасная женщина, — загадочно ответил Такуан. 
    — Не поверил бы после всего, что ты рассказал. Да, еще кое-что припомнил. 
    - Что же? 
    — Девушка сегодня плакала в своей комнате. 
    — Ну и что? 
    — Старуха сказала нам, что девушка — невеста ее сына. 
    — Она всем это говорит. 
    — Судя по твоему рассказу, старуха дико ненавидит девушку и издевается над 
нею. 
    — Ненавидеть одно, но отвести девушку в глухую ночь на гору - совсем другое.
 Боюсь, что Осуги решила ее убить. 
    — Как убить? Ты же назвал старуху прекрасной женщиной. 
    — Она добродетельна по расхожим меркам. Часто молится в храме Киёмидзу. 
Подолгу сидит перед Каннон, перебирая четки. В такие минуты духовно она близка 
к богине милосердия. 
    — Я слышал, что она возносит молитвы Амиде. 
    — В миру много таких верующих. Их считают истовыми последователями Будды. 
Совершив что-нибудь неправильное, они идут на поклонение к Амиде, считая, что 
он простит им самые страшные прегрешения. Не задумываясь они убьют человека, 
зная, что милостью Амиды все грехи прощаются и они попадут в Западный рай после 
смерти. Эти добродетельные люди причиняют много хлопот. 
    Матахати испуганно оглянулся, не понимая, откуда доносится голос. 
    — Слышала, мама? — взволнованно спросил он. 
    — Ты узнал голос? 
    Осуги приподняла голову, не выпуская меча из правой руки. Левой она крепко 
ухватилась за волосы жертвы. 
    — Слышишь? Снова заговорили. 
    — Странно, ведь Оцу может искать только мальчишка по имени Дзётаро. 
    — Это голос мужчины. 
    — Сама слышу. Голос кажется знакомым. 
    — Плохи дела. Оставь голову, дай фонарь. Кто-то идет сюда. 
    — С той стороны, откуда раздаются голоса? 
    — Да. Бежим! 
    Опасность мгновенно помирила мать и сына, но Осуги не могла оторваться от 
чудовищного занятия. 
    — Подожди! — проговорила она. — После стольких испытаний я не могу уйти без 
головы. Иначе я не докажу, что отомстила Оцу. 
    Сейчас закончу. 
    — О-о! — с отвращением простонал Матахати. 
    Крик ужаса сорвался с губ Осуги. Уронив отсеченную голову, она привстала, 
но зашаталась и рухнула на землю. 
    — Это не она! — воскликнула старуха, вскидывая руки и тщетно пытаясь 
подняться. 
    — Что... что с тобой? — забормотал Матахати, подскочив к ней. 
    — Посмотри, это не Оцу, а какой-то нищий, калека. 
    — Не может быть! — оторопел Матахати. — Я его знаю. 
    — Один из твоих дружков? 
    — Нет! Он выманил у меня деньги. Что делал около храма этот грязный жулик 
Акакабэ Ясома? 
    — Кто здесь? — раздался голос Такуана. — Оцу, ты? 
    Матахати оказался проворнее матери. Он успел скрыться, но старуха попала в 
руки монаха, крепко державшего ее за шиворот. 
    — Так я и думал. Конечно, твой милый сыночек сбежал. Эй, Матахати, почему 
ты дал деру, бросив мамочку? Неблагодарный олух! Немедленно иди сюда! 
    Осуги жалобно охала, повалившись на землю, но и теперь, не удержавшись, 
злобно прошипела: 
    — Ты кто такой? Что привязался? 
    — Не узнаете меня, почтеннейшая? Вас подводит память, — ответил Такуан, 
выпустив из рук ее ворот. 
    — Такуан! 
    — Удивлены? 
    — Ничуть. Бродяги вроде тебя болтаются повсюду. Рано или поздно, 
    ты должен был объявиться в Киото. 
    — Вы правы, — усмехнулся Такуан. — Все, как вы говорите. Я странствовал по 
долине Коягю и провинции Идзуми, а прошлой ночью пришел в Киото и услышал от 
знакомого тревожную новость. Вынужден был срочно заняться этим делом. 
    — Какое мне дело до твоих странствований? 
    — Я подумал, что Оцу должна быть с вами. Я ее ищу. 
    — Хм-м. 
    — Почтеннейшая! 
    — Что еще? 
    - Где Оцу? 
    — Не имею понятия. 
    — Я вам не верю. 
    — Пятна крови вокруг, — вмешался хозяин гостиницы. — Кровь еще не загустела.
 ' 
    Свет фонаря упал на лежащее на земле тело. Лицо Такуана окаменело.