— Попробуем сначала, Оцу. Пять лет не вернешь, но начнем новую жизнь вместе,
 ты и я! 
    — Матахати, ты грезишь наяву, — прозвучал бесстрастный голос. — Главное — 
не ушедшее время, а пропасть, которая пролегла между нашими сердцами и судьбами.
 
    — Знаю. Я хотел бы завоевать твою любовь. Не стоит, верно, говорить, но мой 
проступок мог бы совершить любой человек по молодости лет. 
    — Говори, что угодно, все равно я никогда не поверю ни единому твоему слову.
 
    — Я сознаю вину перед тобой. Подумай, Оцу! Я — мужчина и прошу прощения у 
женщины. Неужели ты не понимаешь, как это тяжело? 
    — Оставь это! Если ты мужчина, то и поступай как подобает настоящему 
мужчине. 
    — Оцу, ты дороже всего в моей жизни! Хочешь, я на коленях буду молить у 
тебя прощения? Я поклянусь, поклянусь всем, чем ты захочешь! 
    — Мне безразличны твои намерения. 
    — Не сердись, прошу! Здесь не место для выяснения отношений. Отойдем в 
сторону. 
    - Нет. 
    — Не хочу, чтобы мать увидела нас. Пойдем! Я не могу тебя убить. 
    Матахати взял Оцу за руку, но девушка выдернула ее. 
    — Не прикасайся! — сердито вскрикнула Оцу. — Смерть лучше жизни с тобой! 
    — Не пойдешь? 
    — Нет, нет и еще раз нет! 
    — Это окончательное решение? 
    -Да. 
    — Ты по-прежнему любишь Мусаси? 
    — Да. И буду любить его и в этой, и в следующей жизни. Матахати содрогнулся.
 
    — Не говори так, Оцу. 
    — Твоя мать знает и обещала сказать тебе. Мы должны были встретиться с 
тобой, чтобы навсегда расстаться. 
    — Вот как! Это, вероятно, поручение Мусаси? Я угадал? 
    — Нет. Мусаси здесь ни при чем. Я не получаю ничьих указаний. 
    — В конце концов, у меня тоже есть гордость, как у каждого мужчины. Раз 
тебе больше нечего сказать... 
    — Ты что?, — воскликнула Оцу. 
    — Я не хуже Мусаси и не допущу, чтобы вы были вместе. Готов пожертвовать 
жизнью. Слышишь, я этого не допущу! Никогда! 
    — Кто ты такой, чтобы решать нашу судьбу? 
    — Я не позволю тебе выйти замуж за Мусаси. Запомни, Оцу, ты не с Мусаси 
была помолвлена! 
    — Не тебе напоминать об этом. 
    — Мне! Ты была обещана мне в жены и без моего согласия не имеешь права 
выходить за другого. 
    — Ты трус, Матахати! Ты жалок. Как можно так унижаться? Я получила письма 
от тебя и от женщины по имени Око, которые извещали о разрыве помолвки. 
    — Ничего не знаю. Я никогда не писал тебе. Все подстроила Око. 
    — Неправда. Одно письмо было написано твоей рукой. Ты писал, чтобы я забыла 
о тебе и нашла себе другого жениха. 
    — Где оно? Покажи письмо! 
    — У меня его нет. Такуан, прочитав его, высморкался в листки и выбросил. 
    — Значит, у тебя нет доказательств. Тебе никто не поверит. Вся деревня 
знает, что ты помолвлена со мной. Правда на моей стороне. Подумай, Оцу! Ты не 
будешь счастливой, если пойдешь против всех ради Мусаси. Ты расстроилась из-за 
Око, но клянусь, с этой женщиной покончено. 
    — Не теряй времени, Матахати! 
    — Ты не хочешь дослушать мои извинения? 
    — Матахати, ты сейчас гордо заявил, что ты мужчина. Почему ты не поступаешь 
по-мужски? Ни одна женщина не отдаст сердце слабому, бесчестному и лживому 
трусу. Женщины не любят слабых. 
    — Не забывайся! 
    — Отпусти меня! Рукав оторвешь! 
    — Ты... Мерзкая потаскуха! 
    — Замолчи! 
    — Если ты не выслушаешь меня, пеняй на себя, Оцу! 
    — Матахати! 
    — Если хочешь жить, поклянись, что отречешься от Мусаси! 
    Матахати отпустил руку Оцу, чтобы вытащить меч. Казалось, вырвавшийся из 
ножен клинок подчинил волю Матахати. Оцу увидела одержимого человека с диким 
блеском в глазах. 
    Она вскрикнула, испугавшись не оружия, а безумного вида Матахати. 
    — Мерзавка! — завопил Матахати, бросаясь за убегающей Оцу. Меч обрубил узел 
оби на кимоно девушки. 
    «Ее нельзя упустить», — думал Матахати, преследуя Оцу и громко окликая мать.
 
    Осуги кинулась на помощь сыну, на ходу вытаскивая меч. «Неужели все 
испортил?» — мелькнула у нее мысль. 
    — Вот она! Держи ее, мама! — кричал Матахати. Вынырнув из кустов, он едва 
не сшиб с ног Осуги.