Сэйдзюро, потеряв терпение, сказал: 
    — Можешь не пить здесь? 
    — Почему? 
    — Потому что мне начинают в голову приходить тяжелые мысли. 
    — Какие еще мысли? 
    — Я думаю о отце. Его угнетало то, что мы прожигаем жизнь. Много ли 
хорошего мы успели сделать в жизни? 
    — Что это с тобой, братец? 
    — Ты пока этого не понимаешь, но я, лежа здесь, многое передумал и пожалел 
о попусту растраченной жизни. 
    Дэнситиро рассмеялся. 
    — Говори только про себя. Ты всегда был впечатлительным и чувствительным 
парнем, именно поэтому из тебя не получился настоящий мастер меча. Если хочешь 
знать правду, ты совершил ошибку, согласившись на поединок с Мусаси. Дело даже 
не в Мусаси, просто ты не годишься для сражений. Извлеки урок из поражения и 
забудь о фехтовании. Я давно говорил, что ты должен отказаться от школы. 
Конечно, можешь оставаться главой дома Ёсиоки, и я буду сражаться вместо тебя, 
если кто-то настоит на поединке с тобой. Передай додзё мне! Я докажу, что 
способен прославить школу. Она станет более знаменитой, чем при отце. Не думай, 
что я хочу отобрать у тебя школу. Дай мне возможность, и я покажу, на что 
способен. 
    Дэнситиро выплеснул остатки сакэ в чашечку. 
    — Дэнситиро! — крикнул Сэйдзюро, пытаясь приподняться с постели. Он 
настолько ослаб, что не мог откинуть одеяло. Опустившись на изголовье, он 
протянул руку к брату. 
    — Осторожней, расплещешь сакэ! — заворчал Дэнситиро, перехватывая чашечку 
другой рукой. 
    — Дэнситиро, я с радостью передам тебе руководство школой, но ты должен 
стать и главой дома. 
    — Хорошо, будь по-твоему. 
    — Не считай, что это легкая ноша. Прежде подумай. Я скорее закрою школу, 
чем допущу, чтобы ты повторил мои ошибки. Мы уже запятнали память отца. 
    — Не опережай события. Я совсем не такой, как ты. 
    — Обещай, что изменишь свое поведение. 
    — Да ладно! Я буду пить когда захочу. Если ты об этом. 
    — Пей под настроение, но только знай меру. Я совершил свою ошибку не из-за 
пристрастия к сакэ. 
    — Твои беды из-за женщин. Ты всегда питал к ним слабость. Когда поправишься,
 ты должен жениться и остепениться. 
    — Нет, не время думать о женитьбе, хотя я и оставлю фехтование. Есть 
женщина, о которой я обязан позаботиться. Мне ничего не надо, лишь бы она была 
счастлива. А я проживу и в лесной хижине. 
    — Кто такая? 
    — Не важно, тебе дела до нее нет. Как самурай, я должен выдержать все 
испытания до конца. И обязан искупить свой позор. Я могу поступиться гордостью. 
Забирай школу! 
    — Я наведу порядок, вот мое слово. Клянусь, что сниму пятно с твоего имени. 
Где сейчас Мусаси? 
    — Мусаси? — чуть не задохнулся Сэйдзюро. — Не смей даже думать о поединке с 
ним! Я только что просил тебя не повторять моих ошибок. 
    — О чем же мне тогда думать? Зачем ты позвал меня? Мы должны найти Мусаси, 
пока он не скрылся. Какой смысл был в спешном приезде? 
    — Сам не понимаешь, что говоришь, — покачал головой Сэйдзюро. — Я запрещаю 
тебе сражаться с Мусаси. 
    Дэнситиро обиделся. Он с детства ненавидел приказания старшего брата. 
    — А почему бы не сразиться? 
    На бледных щеках Сэйдзюро проступили красные пятна. 
    — Ты не выиграешь, — резко ответил он. 
    — Кто это не выиграет? — набычился Дэнситиро. 
    — Ты не победишь. Тебе не побить Мусаси. 
    — Почему? 
    — Ты не чета ему. 
    — Ерунда! 
    Дэнситиро притворился, будто слова брата насмешили его. Плечи Дэнситиро 
тряслись от смеха. Он высвободил руку, которую сжимал Сэйдзюро, и вылил в 
чашечку последние капли сакэ. 
    — Эй, кто там? — позвал он. — Сакэ кончилось! 
    Когда ученик принес сакэ, Дэнситиро в комнате уже не было. Сэйдзюро лежал 
под одеялом, уткнувшись в подушку. Ученик поправил постель. 
    — Позови его, — сказал Сэйдзюро. — Хочу еще кое-что сказать брату. 
    Сэйдзюро говорил ясно и четко. Обрадованный переменой в состоянии больного, 
ученик побежал на поиски Дэнситиро. Он нашел его в додзё, сидящего в окружении 
Уэды Рёхэя, Миикэ Дзюродзаэмона, Нампо Ёитибэя, Отагуро Хёскэ и еще нескольких 
старших учеников. 
    — Вы видели старшего брата? — обратился один из учеников к Дэнситиро. 
    — Только от него вышел. 
    — Он, верно, обрадовался, увидев вас. 
    — Не очень. Я торопился к нему, но стоило заговорить, как он сделался 
капризным и сварливым. Пришлось выложить начистоту все, что я о нем думаю. 
Рассорились по обыкновению.