черный янтарь. 
    «Это он», — думал Сасаки Кодзиро, который давно наблюдал за Акэми, опершись 
о ветку ивы, похожую на спящего дракона. Кодзиро много слышал о Мусаси, но 
сейчас увидел его впервые. 
    «Кто это?» — гадал Мусаси, глядя на молодого человека под ивой. 
    Взгляды их встретились, и оба ощупывали друг друга глазами, пытаясь оценить 
волевые качества. Правило «Искусства Войны» гласит, что боевую мощь противника 
надо уметь определить по кончику меча. Этим и занимались Мусаси и Кодзиро. Как 
борцы перед схваткой, они приглядывались друг к другу. Каждый имел основания 
чувствовать недоверие. 
    «Что-то не нравится мне эта история», — подумал Кодзиро, нахмурившись. Он 
заботился об Акэми с той поры, как вынес ее из заброшенного храма в долине 
Комацу, и теперь сцена объяснения с Мусаси выводила его из себя. 
    «Пожалуй, он охотник до невинных девушек. А она? Не сказала, куда идет, и 
теперь средь бела дня рыдает на плече у мужчины». 
    Кодзиро оказался свидетелем их встречи, потому что выследил Акэми. 
    Мусаси уловил враждебность во взгляде Кодзиро. Он понимал, что начался 
невидимый поединок с волей противника, неизбежный при встрече постигающих 
воинские искусства. Кодзиро, несомненно, прочитал вызов во взгляде Мусаси. 
    «Кто это? — вновь подумал Мусаси. — Видно, что боец. Почему Столько вражды 
в его взгляде? Надо присмотреть за ним на всякий случай!» 
    Взаимное напряжение воли исходило из самой глубины их сердец. Казалось, что 
глаза Мусаси и Кодзиро мечут искры. На первый взгляд Мусаси выглядел года на 
два моложе Кодзиро, но при внимательном рассмотрении Кодзиро оказывался 
помоложе. Общим было то, что оба находились в том возрасте, когда молодые люди 
самоуверенно считают себя знатоками в политике, в обществе, в «Искусстве Войны» 
и во всем на свете. Злой пес скалит зубы, завидев такую же кусачую собаку. 
Мусаси и Кодзиро на расстоянии почуяли друг в друге опасного соперника. 
    Первым отвел глаза Кодзиро, издав при этом глухой рык. Всем видом он 
пытался подчеркнуть презрение к противнику, но Мусаси не сомневался в победе 
собственной воли. Он обрадовался, потому что противник, не выдержав его взгляда,
 отступил под натиском его воли. 
    — Акэми! — произнес Мусаси, положив ладонь на ее плечо. Акэми не отвечала. 
Она по-прежнему стояла, прижавшись лбом к перилам моста. 
    — Что за человек вон там? Он тебя знает? Молодой человек, похожий на 
ученика военного дела. Ты знакома с ним? 
    Акэми молчала. Она только сейчас заметила Кодзиро и не могла скрыть 
замешательства. 
    — Ты говоришь о том рослом юноше? 
    — Да. Кто он? 
    — Он... Кто же он?.. Я толком не знаю. 
    — Ты прежде встречала его? 
    - О да! 
    — Воображает себя великим воякой, таская длинный меч и вызывающе одеваясь. 
Откуда ты его знаешь? 
    — На днях меня укусила собака, — быстро ответила Акэми, — сильно шла кровь, 
и я пошла к лекарю как раз в то место, где жил этот молодой человек. Он стал 
заботиться обо мне. 
    — Другими словами, вы живете вместе? 
    — Получилось так, что мы живем под одной крышей, но это ничего не значит. 
Между нами ничего нет. — Последние слова с трудом дались Акэми. 
    — В таком случае ты едва ли знаешь много о нем. Как его хотя бы зовут? 
    — Сасаки Кодзиро. Еще его называют Ганрю. 
    — Ганрю? 
    Мусаси слышал это имя. Оно не гремело по всей стране, но было известно в 
нескольких провинциях среди профессионалов. Кодзиро оказался моложе, чем 
предполагал Мусаси. 
    Мусаси еще раз взглянул на Кодзиро, и странное дело — на щеках юноши 
появились ямочки. Мусаси улыбнулся в ответ. Молчаливый диалог, однако, не был 
наполнен миролюбием и приязнью, как улыбки Будды и его ученика Ананды, когда их 
пальцы мяли цветы. В улыбке Кодзиро таился вызов, боевой задор и ирония. 
    Ответной улыбкой Мусаси принял вызов, но и выразил страстное желание 
сразиться. 
    Акэми, оказавшись между решительными бойцами, собралась разрыдаться с новой 
силой, но Мусаси ее остановил: 
    — Тебе стоит пойти с этим человеком. Скоро увидимся. Не беспокойся. 
    — Ты правда навестишь меня? 
    — Конечно! 
    — Запомни, гостиница «Дзудзуя», напротив монастыря на улице Рокудзё. 
    — Хорошо. 
    Тон Мусаси не устроил Акэми. Она схватила его руку и страстно сжала ее, 
прикрыв рукавом кимоно. 
    — Не обманываешь? Обещаешь? 
    Мусаси не успел ответить, как раздался громкий хохот. 
    — Ха-ха-ха! О, ха-ха-ха! Кодзиро уходил, давясь от смеха. 
    Дзётаро, с отвращением наблюдавший за сценой с другого конца моста, 
подумал: «Смешнее не придумать!» 
    Заблудший учитель, Оцу, весь мир ему опостылел. 
    «Где она?» — досадовал Дзётаро, уходя в город. Он едва спустился с моста, 
как заметил Оцу, которая пряталась за воловьей упряжкой, стоявшей у ближайшего