— Удивительно, просто невероятно! — несколько раз повторил Мусаси. 
    — Что? — спросил Дзётаро. Он поразился, что Мусаси разговаривает сам с 
собой. 
    — Покинув Мимасаку, я побывал в провинциях Сэцу, Кавати, Идзуми, в Киото и 
Наре, но нигде не видел ничего подобного. 
    — Что здесь особенного? • 
    — Хотя бы множество деревьев в горах. Дзётаро засмеялся. 
    — Так они везде есть! 
    — Деревья, да не те. В Ягю все деревья старые, а это значит, что здесь не 
было войн, войска не валили лес для костров. Это также означает, что в этих 
краях давным-давно не знают голода. 
    — И все? 
    — Нет, не все. Поля зеленые, ячмень притоптан для укрепления корней. 
Послушай! Веретена жужжат в каждом доме. Ты заметил, что крестьяне завистливо 
не оглядываются на богатых и хорошо одетых путников? 
    — Что еще? 
    — На полях работает много девушек. Стало быть, народ здесь зажиточный и 
жизнь течет спокойно. Дети растут здоровыми, стариков почитают, молодые люди не 
бегут в другие провинции в поисках счастья. Готов поручиться, что клан Ягю 
богат, а мечи и ружья в его арсенале вычищены и исправны. 
    — Ничего особенного не нахожу, — возразил Дзётаро. 
    — И неудивительно. 
    — Вы же пришли сюда не для того, чтобы любоваться пейзажем. Будете 
сражаться с самураями дома Ягю? 
    — «Искусство Войны» не сводится только к сражениям. Люди, которые так 
думают и довольствуются едой на день и ночлегом на ночь, просто бродяги. 
Серьезный ученик занят больше тренировкой ума и дисциплиной духа, чем 
отработкой боевых навыков. Он должен знать все — географию, ирригацию, нравы и 
обычаи людей, их характер, их отношения с владетельным феодалом своей местности.
 Он должен интересоваться внутренней жизнью замка, а не ограничиваться ее 
внешней стороной. Словом, он должен побывать везде, где только можно, и узнать 
все, что возможно. 
    Мусаси понимал, что его наставления мало что значат для Дзётаро, но он 
хотел быть честным с мальчиком и не отделываться от его вопросов. Любопытство 
Дзётаро не раздражало его, и он отвечал вдумчиво и серьезно. 
    Мусаси и Дзётаро сходили посмотреть на замок Коягю, как официально 
именовался главный дом, прогулялись по долине и вернулись на постоялый двор. 
    В селении он был только один, но весьма вместительный. Он стоял на горном 
тракте Ига, поэтому паломники, направлявшиеся в храмы Дзёруридзи и Касагидэра, 
останавливались здесь на ночлег. Каждый вечер дюжина вьючных лошадей стояла у 
коновязи под деревьями или под навесом постоялого двора. 
    — Гуляли? — спросила служанка, проводившая их в комнату. 
    Ее можно было принять за мальчика из-за шаровар, какие обычно носят женщины 
в горных селениях, не будь она повязана девичьим красным оби. Не дожидаясь 
ответа, она сказала: 
    — Не угодно ли помыться? 
    Мусаси сразу отправился в баню, а Дзётаро решил познакомиться со 
сверстницей. 
    — Как тебя зовут? — спросил он. 
    — Не знаю, — ответила девочка. 
    — Ты что, ненормальная? Своего имени не знаешь? 
    — Котя. 
    — Неужели «Чай»? Смешное имя! 
    — Что смешного? — рассердилась Котя и ударила мальчишку. 
    — Караул, бьют! — заорал Дзётаро. 
     
    Увидев одежду на полу предбанника, Мусаси понял, что в бане уже кто-то есть.
 Раздевшись, он вошел в наполненное паром помещение. При появлении рослого 
чужака оживленно беседовавшие трое мужчин замолкли. Мусаси с наслаждением 
погрузился в деревянную лохань, и горячая вода выплеснулась через край. 
    Примолкшие мужчины снова как-то странно посмотрели на Мусаси, который 
блаженно закрыл глаза, оперевшись головой о стенку лохани. 
    Вскоре они продолжили прерванный разговор. Они мылись, не залезая в лохань, 
кожа на спинах была белой, с сильными мускулами. Судя по говору и манерам, это 
были городские люди. 
    — Как звали самурая из дома Ягю? 
    — Кажется, Сода Кидзаэмон. 
    — Ягю, вероятно, не так хорош, как гласит молва, если послал вассала с 
отказом от поединка. 
    — Если верить Соде, Сэкисюсай удалился на покой и ни с кем не сражается. 
Интересно, это правда или простая отговорка? 
    — Не похоже на правду. Узнал, что второй сын из дома Ёсиоки бросил ему 
вызов и решил поберечься. 
    — Во всяком случае, он учтиво прислал фрукты и осведомился, как 
    мы устроились. 
    Услышав фамилию Ёсиока, Мусаси открыл глаза. В школе Ёсиоки он краем уха 
слышал, что Дэнситиро отправился в Исэ. Эти трое, похоже, возвращаются в Киото. 
Один из них Дэнситиро. Кто же? 
    «Не везет мне с баней, — сокрушался Мусаси. — Сначала Осуги обманом 
затащила в западню, теперь я голышом нарвался на одного из семьи Ёсиоки. Он,