их домочадцев и слуг общее количество составляло не менее ста тысяч человек. 
    Войскам Токугавы было трудно контролировать Нару и окрестности горы Коя, 
где располагалось множество храмов. Эти места считались надежным убежищем для 
беглецов, стекавшихся сюда толпами. 
    — Возьмите знаменитого Санаду Юкимуру, — продолжал старик. — Он скрывается 
на горе Кудо. Про Сэнгоку Соя говорят, что он прячется неподалеку от храма 
Хорюдзи, а Бан Данъэмон — в храме Кофукудзи. Сколько их таких! 
    Все они были обречены на смерть, покажись они на людях. Будущее они 
связывали только с новой войной. 
    По мнению старика, знаменитые ронины, выйдя из укрытия, не пропали бы. Имея 
высокий авторитет, они обеспечили бы себя и свои семьи. Куда опаснее были нищие 
самураи, рыскавшие по окраинам и закоулкам города в поисках работы для своих 
мечей. Добрая половина этих молодцов затевала драки, играла в азартные игры и 
нарушала закон другими способами, надеясь, что затеянные ими беспорядки 
заставят Осаку взбунтоваться и вновь взяться за оружие. Некогда тихий город 
Нара превратился в гнездо отъявленных сорвиголов. Девушке идти туда одной все 
равно что облить кимоно маслом и прыгнуть в огонь. Старик настаивал, чтобы Оцу 
изменила первоначальный план. 
    (книга отсканирована для неПУТЬёвого сайта Вишнякова Андрея - 
http://ki-moscow.narod.ru)
    Оцу задумалась. Будь у нее капля уверенности во встрече с Мусаси в Наре, 
она без страха пошла бы туда. Ее надежды не имели почвы под собой. Она просто 
шла в Нару, как путешествовала по другим местам с той поры, как Мусаси бросил 
ее на мосту в Химэдзи. 
    Замешательство девушки не ускользнуло от Соды. 
    — Ваше имя Оцу, так ведь? - Да. 
    — Я не сразу решился предложить вам, Оцу, но послушайте меня. Почему бы 
вместо Нары вам не отправиться во владения Коягю? 
    Сода посчитал нужным подробнее рассказать о себе, чтобы развеять возможные 
сомнения девушки и уверить ее в искренности намерений. 
    — Меня зовут Сода Кидзаэмон, я состою на службе у семейства Ягю. Мой 
сюзерен, которому уже восемьдесят лет, сейчас не у дел. Он тоскует от 
праздности. Услышав, что вы играете на флейте, я подумал, как чудесно 
пригласить вас к нам, чтобы вы музыкой отвлекали старца от грусти. Вам бы 
подошла такая работа? 
    Старик тут же поддержал самурая. 
    — Непременно соглашайтесь! Знайте, владелец Коягю — это великий Ягю Мунэёси.
 Удалясь от мирских дел, он принял имя Сэкисюсай. После Сэкигахары его 
наследник Мунэнори, владелец Тадзимы, был вызван в Эдо и получил пост советника 
при управлении двора сёгуна. Семейство Ягю не имеет себе равных в Японии. 
Приглашение в Коягю — великая честь. И не вздумайте отказаться! 
    Кидзаэмон занимал значительное положение в доме Ягю. Оцу обрадовалась, что 
не ошиблась, угадав в Соде не простого самурая, но не решалась немедленно 
ответить на его предложение. 
    — Не хотите? — спросил Кидзаэмон, не услышав ни слова от Оцу. 
    — Я не могла и мечтать о подобном. Боюсь, что моя игра недостойна слуха 
столь почтенного человека, как Ягю Мунэёси. 
    — Не волнуйтесь! Ягю не похожи на семьи других даймё. А Сэкисюсай 
непритязательный и спокойный по характеру, как мастер чайной церемонии. Его 
огорчила бы вычурность, а не погрешности в игре на флейте. 
    Оцу подумала, что пребывание в Коягю, а не бесцельные блуждания по Наре, 
давало ей проблеск надежды на будущее. Семья Ягю после смерти Ёсиоки Кэмпо 
считалась признанным авторитетом в области боевых искусств. К ним, вероятно, 
стекаются мастера фехтования со всей страны, и может быть, даже существует 
книга для записи посетителей. Какое счастье найти в ней имя Миямото Мусаси! 
    Воодушевившись, Оцу весело ответила: 
    — Если вы не шутите, я готова! 
    — Великолепно! Я вам очень признателен. Сомнительно, чтобы женщина пешком 
осилила путь до Коягю до наступления темноты. Вы умеете ездить верхом? 
    -Да. 
    Кидзаэмон вынырнул из-под навеса на улицу и, повернувшись к мосту, сделал 
знак рукой. Подбежал слуга, ведя за повод коня. Кидзаэмон усадил Оцу верхом, а 
сам пошел рядом. 
    Дзётаро, увидев их со взгорка, закричал: 
    — Уже уходите? --Да! 
    — Подождите меня! 
    Дзётаро догнал Оцу и Кидзаэмона, когда они въехали на мост в Удзи. Самурай 
поинтересовался, что мальчик делал на холме. Дзетаро ответил, что там, в роще, 
люди играют в какую-то игру. Дзётаро не знал, во что именно, но забава 
показалась ему интересной. 
    — Отребье из ронинов! — хмыкнул слуга. — У них нет денег на пропитание, они 
заманивают путников и обирают до нитки. Какой позор 
    — Зарабатывают на жизнь игрой? — переспросил Кидзаэмон. 
    — Играют самые смекалистые, — ответил слуга. — Остальные промышляют 
похищением людей и шантажом. Никто не может найти управу на эту разбойничью 
шайку! 
    — Почему местное начальство не арестует их или не выдворит прочь? 
    — С ними не справиться, их слишком много. Ронины из Кавати Ямато и Кии 
объединяются, они превзойдут уездное войско. 
    — Говорят, их полно и в Коге.