— Я с тобой! 
    — Без одежды? 
    — Тебе одной не справиться. Я помогу. Человек, между прочим, появляется на 
свет без одежды. Нагота — его естественное состояние. 
    — Может быть, но я не нахожу его нормальным. Лучше пойду одна. Оцу побежала 
к постройкам позади храма, чтобы отвязаться от Такуана. Она надела на спину 
корзину, взяла серп и выскользнула через боковые ворота. Оглянувшись, она 
увидела следовавшего за ней Такуана. Он замотался в большое покрывало, в каких 
обычно перевозят постельные принадлежности. 
    — Так тебе больше нравится? — улыбнулся Такуан. 
    — Конечно нет. Ты выглядишь смешным. Люди подумают, что ты 
    спятил. 
    — Почему? 
    — Потому. Отойди от меня! 
    — Раньше ты не избегала общества мужчин. 
    — Ты невыносим, Такуан! 
    Оцу побежала вперед, Такуан следовал за ней, делая шаги, которым бы 
позавидовал Будда, спускаясь с Гималаев. Покрывало раздувалось от ветра. 
    — Не сердись, Оцу! Ты знаешь, что я шучу. Твои ухажеры перестанут увиваться 
за тобой, если ты будешь слишком часто злиться. 
    Метрах в восьмистах от храма по обоим берегам реки Аида сплошным ковром 
цвели весенние цветы. Оцу сняла корзину и начала быстро под самый корень 
срезать цветы. Вокруг порхали бабочки. 
    Прошло некоторое время. Такуан предался размышлениям. 
    — Как здесь спокойно, — вздохнул он. Его голос звучал по-детски наивно и 
одновременно благоговейно. — Если мы можем жить в цветущем раю, то почему 
предпочитаем плакать, страдать, бросаться в омут страстей и гнева, терзать себя 
адским огнем? Надеюсь, Оцу, что хотя бы ты избежишь этих напастей. 
    Оцу, деловито наполняя корзину цветами рапса, весенними хризантемами, 
ромашками, маками, фиалками, ответила: 
    — Такуан, чем читать проповеди, ты бы лучше отогнал пчел. Такуан, 
сокрушенно покачав головой, вздохнул: 
    — Я не о пчелах, Оцу. Я просто пытаюсь донести до тебя учение Будды о 
предназначении женщины. 
    — Какое тебе дело до женской участи? 
    — Ты заблуждаешься. Я — священнослужитель и обязан заглядывать в души людей.
 Согласен, это хлопотное занятие, но не менее полезное, чем ремесло купца, 
ткача, плотника или самурая. Оно существует, поскольку в нем есть потребность. 
    Оцу смягчилась: 
    — Ты прав, вероятно. 
    — Так уж случилось, что уже три тысячи лет священнослужители не ладят с 
женской половиной человечества. Буддизм учит, что женщина — это зло. Она — враг,
 посланец ада. Я потратил годы на то, чтобы изучить буддийские сутры, поэтому 
меня не удивляют наши постоянные ссоры с тобой. 
    — Почему твое священное писание считает женщин злом? 
    — Они обманывают мужчин. 
    — Разве мужчины не обманывают женщин? 
    — Но... Будда был мужчиной. 
    — Хочешь сказать, будь Будда женщиной, все было бы наоборот? 
    — Конечно нет! Как демон может стать Буддой? 
    — Такуан, это бессмыслица! 
    — Если бы религиозные учения основывались на здравом смысле, отпала бы 
нужда в пророках, их толкующих. 
    — Ты опять за свое, выворачиваешь все наизнанку в свою пользу. 
    — Типично женский ход! Зачем переходить на конкретного человека? 
    Оцу выпрямилась, не скрывая, что она безмерно устала от бесполезного 
разговора. 
    — Такуан, хватит! У меня нет настроения шутить. 
    — Умолкни, женщина! 
    — Да ведь это ты без умолку говоришь! 
    Такуан закрыл глаза, словно набираясь терпения. 
    — Позволь мне объяснить. Когда Будда был молод, он сидел под деревом Бодхи, 
а демоницы искушали его день и ночь. Вполне естественно, что женщин он считает 
исчадием зла, но, будучи безмерно милосердным, он под конец жизни все-таки 
принял несколько женщин в число своих учеников. 
    — От мудрости или по старческому слабоумию? 
    — Не богохульствуй! — строго остановил Такуан. — Не забывай, что мудрец 
Нагарджуна ненавидел, — я хочу сказать, боялся женщин не меньше, чем Будда. Но 
и он воздал хвалу четырем женщинам: послушной сестре, любящей супруге, хорошей 
матери и покорной служанке. Он не уставал хвалить их добродетели и советовал 
мужчинам брать их в жены. 
    — Послушные сестры, любящие супруги, хорошие матери, покорные служанки... 
Все, чтобы угождать мужчинам. 
    — Вполне естественно. В отличие от Японии, в древней Индии мужчин почитали 
больше, чем женщин. Я хотел бы, чтобы ты вняла совету Нагарджуны женщинам. 
    — Какому? 
    — Он говорил: женщина, избери спутником жизни не мужчину... 
    — Ерунда! 
    — Позволь договорить! Он говорил: женщина, избери спутником жизни истину. 
    Оцу недоуменно взглянула на Такуана.