появяется  время  для  этого,  а если  они  встречают  способных  и  опытных
чиновников, они должны прекратить пустые разговоры и  узнать от них о том, в
чем, предположительно, им необходим совет. Они должны познакомиться со всеми
фактами, собирать  и копировать старые книги и планы с тем,  чтобы  обладать
полным знанием о своих обязанностях, и тогда они в  любое время легко смогут
исполнить  то,  что им прикажут.  Если же получать сведения от подчиненных и
помощников и исполнять обязанности с их помощью годится для обычных случаев,
-- а ведь если происходит что-то непредвиденное, то не всегда можно получить
помощь, -- тогда добро и зло зависят от собственного умения решать  вопросы.
Инспектор войск должен знать все о  таких вещах, как численность противника,
выбор  наилучшего  места  для  лагеря  и  расположение армии,  сила  замков,
преимущества  или  недостатки  местности и  возможность  победы,  так что  с
древних  времен эта  должность считалась  трудной.  Однако,  если  Инспектор
ошибется  во  взглядах, это  скорее всего  кончится  лишь  позором для  него
самого, в  то  время как  те,  кто  рангом стоит  выше командующего  пехотой
асигару тайсе, кто владеет  маршальским жезлом и реально Управляет войсками,
ответственны за жизни всех людей. Поэтому более всего достойны осуждения те,
кто с важным видом занимают  высокие должности и позорят их, ибо обладают ни
необходимыми знаниями, ни способностями.
     Это подобно тому, как если бы среди дзенских  монахов кто-нибудь, еще в
юности забросивших учение, лишь благодаря лысой голове и почтенному возрасту
получил  бы  вдруг  ранг  теро  или  осе, стал бы  ходить в пышных одеждах с
мухобойкой в руках  и  управлять множеством собратьев.  Если бы  недостойный
монах  каким-либо  неправедным образом  вдруг  достиг  такого,  он  стад  бы
посмешищем,  был  бы  опозорен  и изгнан дабы  не повредить  установившемуся
порядку. Увы,  не так обстоит  дело с теми самураями,  которых назначают  на
высшие посты при  всей  их неспособности, а ведь они подвергают риску  жизни
всех  подчиненных, а  потери,  которые они могут  вызвать, огромны.  Поэтому
самураи  должны прилежно учиться, как только у  них появляется время,  чтобы
обрести глубокое  понимание  правил  армии и ведения битвы, ибо  изучение  и
практика -- вот самое необходимое для командующего.

     Правильное и неправильное

     Воин  должен глубоко  понимать  эти  два качества. Если  он знает,  как
делать одно и  избегать другого, он обрел бусидо.  Правильное и неправильное
-- это не что иное, как добро и зло, и хотя я не отрицаю, что различие между
словами  незначительно,  поступать   правильно  и  делать   добро  считается
утомительным,  а поступать неправильно и  делать зло --  легким и  приятным,
поэтому естественно, что  многие склоняются  к  неправильному или злому и не
любят правильное и доброе. Но  быть непостоянным и не различать правильное и
неправильное противоречит разуму, поэтому  тот, кто  различает их и при этом
поступает  неправильно,   является  не  самураем,  а  грубым  и  неотесанным
существом. Причина тому --  неумение управлять собой. Само по себе это может
и не звучит так плохо, но если посмотреть глубже, мы увидим, что все идет от
трусости.  Поэтому  я  утверждаю, что самураю необходимо  воздерживаться  от
неправильного и стремиться к правильному.
     В   свершении   правильного  есть  три   степени.   Например,   человек
отправляется  путешествие вместе с соседом,  а у его  спутника  есть  сто ре
золота, которые он, чтобы не нести с собой, оставляет у этого человека
     до своего возвращения. При этом  он никому ничего не говорит. Во  время
путешествия  спутник вдруг  умирает от  переедания, или  апоплексии, или еще
чего-нибудь, так что не остается вообще никого, кто бы знал о деньгах. Иной,
только  из  сочувствия или сострадания,  и  без всяких злых мыслей, сразу же
сообщает  об  этом родственникам  и  возвращает  им  деньги. Поистине,  этот
человек  поступает  правильно.  Другой  пример.  Предположим,  что  человек,
отдавший деньги, был мало  с кем знаком,  а родственников у него вообще нет,
так что о деньгах никто не знает и даже  никто не будет и спрашивать. И если
тот  человек, у кого их оставили, не слишком чист душой, он может  счесть их
подарком судьбы и подумать, что не будет ничего плохого в том,  чтобы никому
не говорить о них  и оставить их у себя. Но потом  он вдруг  устыдится своих
грязных мыслей и вернет деньги. Это -- правильный поступок из чувства стыда,
порожденного  разумом. Наконец,  может случиться так, что кто-либо из  семьи
или из слуг вдруг  узнает о деньгах, и человек, утаивший их, приходит в ужас
от того, что о нем могут подумать или сказать в будущем, и потому возвращает
все.  Таков  правильный поступок  из  чувства стыда,  связанного  с  другими
людьми. Но  здесь  мы можем  спросить,  как бы он поступил, если бы никто не
знал о  деньгах. Поэтому, едва ли  мы можем назвать  его тем, кто,  даже  не
зная, что является правильным, делает это.
     Тем не  менее, в  целом,  кодекс правильного  поведения  гласит,  что в
первую очередь мы  должны чувствовать стыд  из-за  презрительного  отношения
своей семьи, слуг и друзей затем из-за презрения знакомых и других людей,  и
потому избегать неправильного  и поступать  правильно. Тогда это привычным и
со временем мы приобретем склонность к предпочтению  правильного и ненависти
к неправильному.
     То же касается и доблести. Рожденный храбрым спокойно бросится в  битву
под стрелы  и  пули. Исполненный верности  и долга,  он  сделает  свое  тело
мишенью и  будет  спешить,  являя своей  исключительной доблестью прекрасный
пример  для очевидцев. С другой стороны, может быть и такой у кого при  виде
опасности дрожат колени и сердце, но он идет вперед, ибо  стыдится оказаться