подготовительной части (был запрет на изменение внешнего вида, пока Золотая 
птица улетала), а также нарушение запрета, оно же вредительство. Порядок здесь 
также сохранен от и до. 
Неизменным Пропп определил и набор ролей, т.е. действующих лиц, обладающих 
своим кругом действий (т.е. имеющих одну или несколько функций). Этих ролей 
семь: 
царевна 
отправитель герой 
даритель 
помощник 
антагонист 
ложный герой 
Вывод, к которому пришел Пропп в отношении структуры, звучит достаточно сурово: 
волшебной сказкой называется произведение, в котором действуют все или 
несколько из указанных семи героев, а сюжет содержит в себе тридцать одну 
функцию (с возможными пропусками) в указанной последовательности. Если бы он 
стал более знаменит в советское время, страшно подумать, как назвали бы 
остальное. Даже если не быть таким категоричным, стоит иметь в виду, что Пропп 
описал структуру огромного количества сказок, и хотя он основывался только на 
русских, эта структура полностью применима к большинству известных сказок 
других народов. Какая-то поразительно популярная структура. Распространенная в 
десяти сторонах света и пережившая тысячелетия. Что же в ней - ТАКОГО? 
Сказка: ДОКТОР СКАЗОК
* * * 
Давайте я расскажу, как появилась эта сказка. Она почти не придумана. То, что 
рассказала вначале маленькая сказочка - это такая выжимка из двух сказок, 
которые написали два ребенка, мальчик и девочка, с которыми я работал в детском 
доме. Я просил их рассказывать мне сны и сказки - это были дети восьми-девяти 
лет - я это все записывал, и вот им это понравилось, и они стали писать сказки 
сами. И вот они написали мне две такие сказочки, которых я сам довольно сильно 
испугался. Это понятная тема для детей в детдоме, но мне действительно стало 
страшно, и я не знал, что с этим делать. 
Прошло какое-то время, и вот наши дети стали рисовать картинки на японский 
конкурс детского рисунка по такой веселой теме "Катастрофы". Эти рисунки 
превратились в эпидемию, дети рисовали их не только на уроках, но и сами по 
себе, и стали получаться картинки одна ужасней другой: пожары, наводнения, 
войны и так далее. Эта эпидемия ужасов, понятно, захватила всех, кто там 
работал, и мы стали думать, что с ней делать. 
Там работала одна женщина в должности психолога, хотя она больше называла себя 
астрологом, и вот она сказала, что все эти рисунки - проявления черных сил, и 
их всех нужно собрать и сжечь, даже устроить нечто вроде ритуала. И мы 
действительно не знали, что делать, но идея со сжиганием нам не понравилась, и 
вот мы стали делать вот что (это было вовсе не моей идеей): мы стали садиться с 
ребенком перед нарисованной им такой ужасной картиной и писать по ней рассказ - 
ну, что там произошло и так далее. А потом просто эти рассказы продолжать. "Ну 
хорошо, лес стал гореть, а что было дальше?" 
И оказалось, что дети прекрасно сами придумывают продолжения, причем 
продолжения обычно счастливые. Один мальчик, которому в свое время грозил 
диагноз дебильности, нарисовал действительно страшную картину пожара - в черном 
и оранжевом - и там посредине стоял дуб, из огромного дупла которого разные 
звери прыгали в огонь... Так вот, когда его стали спрашивать: "А что было 
потом?", он вдруг сказал, что из этого дупла вылетели бабочки, они сильно 
махали крылышками, и от этого пожар затушился. И так далее. Оказалось, что в 
большинстве случаев стоит продолжить то, что казалось страшным, и оно 
проявлялось совсем по-другому, и приводило к хорошему концу. 
Прошло время, и я узнал, что то, что мы делали, соответствовало одному из 
основных принципов гештальт-терапии: в основе психологической проблемы часто 
лежит незаконченность, незавершенность. Человек останавливается перед тем, что 
его пугает, возвращаясь многократно к одному и тому же, доходя ровно до самого 
страшного и тут выпрыгивая из ситуации. Это может быть остатком психологической 
травмы, когда человек опять и опять возвращается к ее началу, доходит почти до 
кульминации - и здесь останавливается, вытесняет, просыпается. А тот факт, что 
если страшное место пройти, наступает хорошая концовка, появляется свет и 
проблема решается, возможно, просто отражает тот факт, что человек остался жив. 
Жизнь означает продолжение, наступление нового дня после завершения старого. 
Вот тогда я и записал эту сказку, и я почти ничего в ней не придумал. 
* * * 
Чудесная позиция по жизни: при себе как танк... По себе, по пациентам... Не 
страдают ли гештальт-терапевты преждевременной эякуляцией? 
* * * 
В такой работе не так уж редко приходится проходить через смерть и через 
пустоту. Например, можно сочинять сказку про что-то в своей жизни и, следуя 
непонятной внутренней логике, в какой-то момент убить героя. Ничего, можно идти 
дальше. Что-то случится за смертью, даже за атомным взрывом, даже за гибелью 
вселенной. Так устроена психика. Она обречена на жизнь, а сказка обречена на 
счастливый конец. 
* * * 
Прогулка у реки 
Братец Вайнер. Э-э-э, конец, конец... Концы в воду! Надо получать удовольствие 
по ходу дела. Конец всегда ужасен. "Они жили долго и счастливо и умерли в один