Мужество и благородство его пленяли женские сердца, и они мечтали оставить его 
при себе. Верный леди Найле, он, однако, каждый раз, выполнив свой долг, спешил 
обратно в замок. Тогда злая молва попыталась нанести удар по самой леди. Увы, 
это удалось. Стоном можно было назвать теперь ее песни. Дикая страсть и 
ревность терзали ее. И хотя она ничего не говорила рыцарю, но изливала их с 
такой силой, что сама природа не выдерживала и разражалась непогодой и бурями. 
Трудно рассказать, как любовь Найлы вдруг переходила в ненависть, как она не 
раз пыталась отравить его или направить на него стаю волков. Но в последнюю 
минуту она сама выбивала из его рук кубок с ядом и спасала от разъяренных 
хищников. И однажды она сказала, что больше не любит его и он должен покинуть 
замок. Ни слова не возразил он леди, и на следующий день ее голос провожал его, 
пока Ирроль поднимался на холмы. Внезапно голос оборвался на такой высокой ноте,
 что рыцарь испугался и повернул коня. Он едва успел принять последний вздох 
Найлы и ее слова. 

— Ты разбудил во мне любовь, и я не смогла вместить ее и справиться с ней. 
Сердце мое разорвалось, и я умираю, но ты рядом, и я счастлива. Мы вместе 
пропели самую лучшую песнь на свете. 

Как ребенок, рыдал Ирроль над могилой леди и не мог отойти от нее. Наступил 
вечер, и первые желтые листья закружились в воздухе. 

Близилась осень. В задумчивости он подошел к озеру, чтобы омыть лицо. Он 
наклонился над водой и увидел, что на дне что-то сверкает, озаренное лучами 
заходящего солнца. Ирроль протянул руку и вытащил золотую корону. Сам не 
понимая, что делает, он надел ее на голову, и она пришлась ему впору. 

— Мой король! Соблаговолите ли Вы войти в замок, чтобы осчастливить его своим 
присутствием? — раздался тихий женский голос. 

Он повернулся. Нет, не было насмешки у прелестной женщины, стоявшей за его 
спиной. Она не могла ослепить его своей юностью, но в ней была та гармония и 
спокойствие, которыми владеет лишь мудрость. Темные, с золотым отливом волосы 
вились по ее плечам, 

Удивительная нежность и мягкость, хрупкость и совершенство воплощались в ее 
грациозной фигуре и бледном, одухотворенном лице. 

От нее струилось благоухание цветов, радость окружала ее незримым ореолом, и 
голос звучал как музыка. 

Лишь феи могли принимать подобный облик, и Ирроль склонил перед ней колени. 

— Как твое имя, прекрасная леди? — спросил он. 

— Меня зовут Глорэль, и хоть я люблю тебя, я не стану вести тебя в свою игру. 
Ты устал от всего, что пережил, будучи пажом, оруженосцем и рыцарем. Если 
хочешь, я научу тебя молчанию и покою. Войдем в замок! 

И он снова вошел в старый замок и поразился переменам. Все вокруг цвело и 
благоухало. Зрелые плоды яблонь, груш, персиков, лимонов свисали с ветвей 
деревьев. Трели сверчков, пение птиц дополняли эту картину. В круглых водоемах 
с распустившимися водяными лилиями журчали прозрачные фонтаны. 

— Ты видишь, видишь? — молчаливо указывала ему Глорэль, любуясь вместе с ним 
окружающей их красотой. И всю ночь бродили они, взявшись за руки, по замку. А 
на рассвете они поднялись на холмы. 

— Кто ты? — еще раз спросил Ирроль. — Я не хочу знать твоего имени, ибо ты 
назвалась, но я чувствую твою связь с этим замком и со всем, что здесь 
произошло. 

— Ты еще не догадался, путник? Я — душа этого замка. Некогда любовь воздвигла 
его как символ вечной жизни. Строитель задумал передать в нем свои чувства к 
утраченной возлюбленной. Весь свой талант вложил он в эти камни, и они обрели 
жизнь. Все, кто проходил через этот замок, переживали утраты, но также обретали 
понимание вечности. Ты еще не забыл свои чувства и тех, кто их вызвал? 

— Но как это все могло произойти со мной? Ведь я встречал людей из разных 
времен, — снова спрашивал Ирроль. 

— Ты встречал лишь отражения, которые хранит это волшебное озеро, — отвечала 
она. 

— Но кто их оживлял? — все не унимался юноша. 

— Конечно же, ты сам, твое сердце и мечты! 

На его глазах она стала расплываться в воздухе. Вот мгновение, и он увидел