свадьбой, но у Деи вдруг появились десятки предлогов, чтобы откладывать и 
откладывать ее дату. И не надо было обладать догадливостью, чтобы заметить, что 
принцесса тяготится вниманием жениха, зато общество шута привлекает ее все 
больше и больше. Самое удивительное, что обычно отзывчивый на любой интерес к 
себе, шут вдруг стал проявлять строптивость. Трудно представить себе, чтобы он 
боялся ревности принца, но он непозволительно грубо отказывался забавлять 
принцессу и порой убегал от нее, даже не спросив на то соизволения. Дея 
приходила в дурное расположение и вымещала свое недовольство на Филиппе. Тот 
жаловался королю, и весь двор приходил в раздражение. 

И вот однажды шут сбежал. Наверное, никогда не возникало в стране такого 
переполоха. Ужасно, но вслед за шутом пропала принцесса. Служанки сказали, что 
она отправилась на розыски шута. Погоня скоро обнаружила шута в дальнем лесу. 
Он сидел у маленькой хижины и, как обычно, забавлялся бабочками, рядом паслась 
лошадь принцессы, а она сама спала на лужайке среди цветов. 

Оба — и Дея, и шут — были доставлены ко двору, причем шута заковали в цепи. 
Оправдания принцессы казались правдоподобны. Она действительно увлеклась шутом, 
так как он предстал перед ней в образе принца. В конце концов, проказник даже 
переиграл наследника престола, подав его черты еще более выразительными. 
Самолюбие Филиппа и королевской семьи было удовлетворено, однако шут требовал 
наказания. Он и получил его сполна, ибо был приговорен к смертной казни. Злые 
языки утверждали, что на этом решении настаивала сама принцесса. 

И вот наступило утро, когда шугу должны были отрубить голову. Из-за гор 
вставала заря, и зловещий отблеск солнца отражался на широком лезвии меча, 
который держал палач. 

— Есть ли у тебя последнее желание? — спросил король шута. Тот улыбнулся: 

— Нет! Я полностью счастлив! — в самом деле, кажется, впервые он никого не 
изображал и стал самим собой. Стройный и прекрасный юноша с лучистыми 
солнечными глазами. Ни малейшая тень не омрачало его лица, и бабочки со всех 
сторон летели к нему вместе с удивленными и восхищенными взорами собравшейся 
толпы. 

— Начинай! — крикнул принц палачу. Шут оглянулся и прощально кивнул Дее. Она 
внезапно вскочила и бросилась к нему. Еще мгновение — и она встала на колени 
рядом с шутом, положив голову на плаху. 

Принц пришел в дикую ярость. 

— Измена! Руби обоих! — крикнул он. Палач хотел взмахнуть мечом, но не смог. 
Бабочки уселись на орудие казни, и ему не удавалось даже шевельнуть им. 

— Руби! — снова закричал принц. На этот раз палачу удалось замахнуться. Но его 
жертвы внезапно исчезли. Шут и принцесса вдруг сами превратились в двух 
огромных бабочек — одну бирюзовую, другую перламутровую. Они полетели над садом 
и вслед им словно поднялись в воздух цветы. Тысячи мотыльков радужным эскортом 
последовали за ними, и этот небесный сад все удалялся и удалялся от дворца, 
пока не скрылся вдали. 
ЗАМОК НА ОЗЕРЕ 

Мог ли представить себе юный поэт Ирроль, что ожидает его, когда собрался в 
путь?! Устав жить одними фантазиями, он решил накинуть на плечи плащ пилигрима 
и испытать судьбу странника. 

Дорога обещала ему встречи, новые впечатления, и он бодро шагал, забывая об 
усталости. Однако вскоре непогода и тяготы пути стали остужать его пыл. 
Близилась зима, сапоги его стоптались, холод все чаще забирался под одежду и 
желудку доставались больше грезы о сытном обеде. С тайной грустью Ирроль 
вспоминал о своем тихом доме, который остался далеко позади. 

Ожидания обманули его, он чувствовал, что у всех встречаемых им людей есть свои 
дела и заботы, и он никому не нужен. Стихи и песни не принесли ему ни славы, ни 
друзей. Лишь жалкие медяки да бесплатный ночлег в придорожных тавернах мог 
заработать он своим талантом. Но Ирроль продолжал свой путь, очарованный 
пустынными холмами, дикой красотой скал, простором неба и звуком своих 
собственных шагов. Это постоянное движение вовлекало его в какой-то чудесный 
ритм. Двигались облака, солнце, звезды… 

Весь мир куда-то безостановочно шел, и вместе с ним шел Ирроль. 

Однажды, поднявшись на гряду высоких холмов, он увидел внизу долину. Крутые 
склоны покрывала еще зеленая трава, среди которой желтыми и красными островками 
высились старые деревья. На дне долины овальным зеркалом располагалось озеро, 
посреди которого на острове стоял небольшой белый замок. Ветер сдувал к берегам 
только что выпавший снег. Последние поздние цветы вместе с алыми бусинками на 
кустах барбариса казались драгоценными камнями на белой мантии, окутывающей 
замок. Вот солнечные лучи пробились сквозь низкие облака и осветили долину. Она