заносчивой. Чтобы достичь состояния целостности, т. е. королевской свадьбы, ей 
следует добровольно отказаться от силы, которой наделили ее эти три необычные 
женщины. Вместе с тем признание высокой ценности прядения переносится на 
будущее, а значит, происходит осознание неблагородности этого вида деятельности.
 В результате девушка освобождается от обязанности заниматься прядением. 
Бессознательное фантазирование на время может оказаться необходимым, но оно не 
должно превращаться в привычку. Есть женщины, которые заняты только им.
В сказке «Русалка из пруда» золотой прялкой приходится пожертвовать после того, 
как ее использовали; молодая женщина должна положить ее у воды, и волна, 
которая унесет прялку, вернет ей мужа. В конечном счете, эта прялка не 
принадлежит самой героине; она получила ее от маленькой старушки, живущей на 
горе, а значит, ей не следует оставлять прялку у себя, если та выполнила свое 
назначение.
В заключение можно сказать, что очень часто в образе женщины-пряхи воплощается 
та сторона женской личности, которая дает ей ощущение предопределенности, а в 
негативной форме — ощущение ее несвободы. Это известно любому, кто испытал на 
себе действие бессознательного, ибо его образы предопределяют то, что случится 
в будущем. Такие ощущения побуждают нас отдавать должное бессознательному и 
миру его образов.


11. ЖИВОТВОРНАЯ ПРИРОДА-МАТЬ

На примере уже рассмотренных нами сказок видно, какими разными — благими или, 
наоборот, смертоносными — могут быть проявления архетипа матери. В сказках, о 
которых мы будем говорить ниже, мы познакомимся также с животворным, питающим и 
омолаживающим аспектами этого архетипа.
Разумеется, важной стороной Природы-Матери было и остается ласковое, заботливое 
и защищающее материнство. В сказках это материнское начало часто символизируют 
животные (корова и коза), а также плодовое дерево. Мать сохраняет в своем чреве 
развивающийся эмбрион. Она дает убежище ребенку, защищает его от любых 
воздействий, с которыми он, будучи мал и слаб, пока не может справиться сам.
Как богиня-мать, она иногда символически ассоциируется с городом, крепкие стены 
которого защищают граждан, или с церковью, ограждающей верующих от их тяжелых 
бессознательных переживаний103. Вместе с тем она — ночь, которая продолжает 
заботиться об изможденном и истощенном сознании, навевая на него сон и забвение.
 Во многих религиях богиня-мать символизирует одновременно и смерть; она 
забирает утомленных жизнью людей и уносит их в потусторонний мир, чтобы они 
могли родиться заново. Или же она возвещает о возрождении, о духовном 
обновлении в процессе земной жизни.
103 Так, например, Юнг писал о протестантстве: "Если оно распадается как 
церковь, то это должно лишать человека всяческой духовной защищенности и других 
средств защиты от сил, ждущих своего освобождения из бессознательного" 
(Psychology and Religion // CW 11. Par. 85).
По мере приближения к архетипу мы все больше осознаем его парадоксальную 
природу, его сверхчеловеческие и нечеловеческие качества. Мы видим, что имеем 
дело с психической силой, с которой должны контактировать, если не хотим, чтобы 
она нас раздавила. Отказавшись от контактов с ней, мы отвергаем то, что может 
оказать поддержку нашей новой жизни.
Мы увидим это особенно ясно, если задумаемся о природном аспекте архетипа 
матери. Человек должен уметь жить в соответствии с природой. От этого зависит и 
наша психическая жизнь, и наше физическое существование, поскольку духовная 
личность нуждается и в физической зрелости.
Чтобы понять это, нам следует обратиться к природе, где одно животное жестоко 
убивает другое. Оно не имеет возможности вести себя иначе, потому что такое 
поведение заложено в нем природой и не подлежит оценке с позиций добра и зла. 
Нам следует это принять, потому что так устроена жизнь. Единственный путь, по 
которому она может следовать, проходит через жестокость и убийства. Но кто дал 
нам душу, способность чувствовать и протестовать против жестокости жизни? Разве 
это не заложено в нашей природе так же, как и способность дышать? Мы должны это 
чувствовать совершенно определенным образом, а если такого ощущения нет, значит,
 мы являемся психическими калеками.
А разве не материнская черта заставляет нас проявлять сочувствие? Это подводит 
нас к любопытному факту: оказывается, архетип матери проявляет тенденцию к 
выходу за пределы собственной жестокости и аморальности. Не только человек 
преступает через мать; сама мать преступает через себя.
Хорошая мать обречена постоянно вступать в борьбу с жестокой или, проще говоря, 
инстинктивной матерью, а мы, люди, находимся между ними, имея лишь смутное 
представление, что обе они — части единого целого. Так как архетип матери 
фактически эквивалентен бессознательному, то мы в бессознательном чувствуем и 
его природный аспект, и его стремление к гуманности. Оно также часто кажется 
нам и морально индифферентным, и жестоким по своей природе. Иногда в снах 
бессознательное как бы отстраняется от наших чувств. С другой стороны, в 
продуктах деятельности бессознательного мы иногда находим зачатки своих самых 
истинных и самых глубоких чувств, хотя они полностью отсутствуют в нашем 
сознательном мировосприятии.
Юнг сделал открытие, что бессознательное поддерживает сознательный процесс 
самореализации людей, которые, хотя и являются природными существами, 
отличаются от всех других творений природы именно тем, что обладают сознанием. 
С одной стороны, бессознательное самодостаточно, а с другой — оно стремится к