проницаемость границ изнутри наружу. “Живой музей” это ориентированное на 
длительный срок концептуальное художественное действо, в котором, по причине 
его постоянной трансформации, застой кажется немыслимым. Однако, прежде чем я 
углублюсь в рассмотрение данной темы, я бы хотела описать месторасположение и 
различные помещения “Живого музея”. 
В центре нью-йоркского района Квинс, на Винчестер Бульвар находится обширный 
участок, на котором расположен учреждённый государством Психиатрический центр 
Кридмур. На площади в 140 Га размещаются главный корпус, 17-этажное высотное 
здание, а также множество других не столь внушительных и современных, местами 
несколько обветшавших зданий из жжёного кирпича. Некогда эта лечебница была 
спроектирована для размещения в ней более чем семи тысяч пациентов. Сегодня, в 
виду проведения социально-психиатрической реформы, которая предполагает 
создание специализированных общежитий для людей, страдающих психическими 
расстройствами, здесь лишь около 500 мест. По причине указанного сокращения и 
вопреки тому, что различные фирмы занимают свободные площади, в настоящее время 
некоторые наиболее старые постройки всё ещё пустуют, образуя своеобразный город 
призраков. 
Исключение составляет здание, которое изначально, с 1920 года, вмещало кухню и 
столовую. В 1983 году польский художник Болек Гречиньски, а также психолог и 
художник доктор Янос Мартон вместе с пациентами получили его в своё 
распоряжение, дабы провести ремонт, вдохнуть в здание новую жизнь и создать 
здесь “Живой музей”, целиком и полностью посвящённый искусству. 
На протяжении последних десяти лет он беспрестанно разрастался за счёт картин, 
предметов, инсталляций, поэзии и многих других форм художественного выражения 
более чем 500 пациентов, являя намного большее разнообразие, чем, к примеру, 
“Мерцбау” Курта Швиттера, если попытаться сравнить этот инновативный проект с 
музеем истории искусства. 
“Живой музей” отличает просторный центральный зал, к которому примыкают 
отдельные комнаты (бывшие столовые). Прямо у входа находится общая комната, в 
которой сразу же можно заметить письменный стол руководителя доктора Яноса 
Мартона. Столы и стулья расставлены по кругу, с тем чтобы у группы пациентов, 
занимающихся творчеством— самостоятельно, либо совместно— возникало чувство 
общности и сплочения. Остальные десять комнат используются, главным образом, в 
качестве художественных ателье отдельных художников, а также как выставочные 
залы. Центральный зал освещается через окно в крыше сквозь конструкцию из 
стальных балок, к которым посередине прикреплена внушительных размеров 
алюминиевая вытяжка, обставленная в форме четырёхугольника с ещё сохранившимися 
жаровнями из высококачественной стали для приготовления пиццы. 
Можно окинуть взглядом центральный зал, стоя у окружной балюстрады верхнего 
этажа и отправиться на ознакомительную экскурсию по следующим помещениям. 
Любопытно тематическое и концептуальное деление: каждая из комнат украшена 
художественными работами пациентов на темы, имеющие в их жизни центральное 
значение— “Родной дом”, “Рабочее место”, “Церковь” и “Больница”. Множество 
различных изобразительных и языковых форм выражения на данные темы образуют 
инсталляции. В “религиозной комнате” (“religious room”), к примеру, 
соприкасаются друг с другом все религии мира, соединяясь в целостной и сложной 
инсталляции. Таким образом внутри темы “Церковь” отражаются и сопоставляются на 
основе равенства различные религии и мировоззрения. Рядом с религиозными и 
духовными образами находят своё место работы, концентрирующие внимание 
наблюдателя на человеческом бытии как таковом. Некоторые из них свидетельствуют 
о неизмеримых страданиях, которым подвергаются иногда беззащитные люди. 
Несмотря на то, что здесь меня захватывают размышления о собственной жизни и 
смерти, помещение создаёт отрадную атмосферу, способствующую успокоению и 
самоуглублению. Я с удовольствием уединяюсь здесь, чтобы поразмышлять, обрести 
новые стимулы для моей собственной деятельности и обогатиться свежими 
творческими идеями. 
Внутренний двор “Живого музея” озеленён бесчисленным количеством растений, 
вьющихся вокруг скульптурных композиций, чей замысел перекликается с темами 
живописных изображений. Здесь мы являемся свидетелями того, как развитие и 
преображение соперничают с самим временем. Многие пациенты задерживаются в этом 
прекрасном саду, а некоторые из них взяли на себя обязанности по уходу за 
растениями, что позволяет им быть непосредственными участниками процесса роста, 
цветения и видоизменения. Ведь эти растения, вырабатывают для нас воздух, 
который мы воспринимаем в различных помещениях и который сохраняет нам жизнь. 
Их прекрасный запах увлекает нас в поэтические высоты, а их эфирные масла дают 
нам здоровье. Растения, однако, переживают не только процесс цветения, но и 
увядания, отмирания и превращения в почву, из которой они некогда произошли. 
Природный круговорот таким образом может быть здесь не просто познан 
символически, но и непосредственно наблюдаем. 
К саду примыкают помещения, обозначенные как “Дом, милый дом”. Они обставлены в 
домашнем вкусе. Здесь в равной степени предусмотрены места для сна, принятия 
пищи и работы. Однако функциональность помещений не ограничивается 
соответствующими типами мебели. Напротив, каждый предмет здесь превращён в 
произведение искусства. Многие пациенты принимали участие в формировании общего 
облика, которое никогда не прекращается, как и во всех остальных помещениях 
“Живого музея”. 
Инсталляция, находящаяся в комнате под названием “Больница”, очень выразительно 
передаёт давящее чувство от постоянной однообразности и стереотипов тотального 
учреждения. Ощущение отчаяния от невозможности как-то повлиять, что-то изменить 
в этом забытом всеми мире, в котором словно жерновами перемалывают людей,