известный красочный образ. Но этот красочный образ не имел ничего общего с 
каким-либо внешним предметом. Он возникал из некоторой внутренней силы, 
родственной воле. Такие образы непрестанно наполняли душу. Все это в целом 
можно сравнить только с приливом и отливом сновидческих представлений человека 
Но только образы были тогда не беспорядочны, а закономерны. Поэтому надо 
говорить не о сновидческом, а об образном сознании на этой ступени человечества.
 Преимущественно это сознание было наполнено красочными образами. Однако этот 
род образов был не единственным. Так бродил человек по миру и посредством духа 
и осязания сопереживал события этого мира, а душевная жизнь его этот мир 
отражала в нем в образах, очень непохожих на то, что находилось во внешнем мире.
 Радость и горе были связаны с этими душевными образами в гораздо меньшей 
степени, нежели это бывает с представлениями человека, отражающими восприятия 
внешнего мира. Конечно, один образ причинял радость, другой неудовольствие, 
один ненависть, другой любовь; но эти чувства носили гораздо более бледный 
характер.
 Напротив того, сильные чувства вызывались иным. Человек был тогда гораздо 
подвижнее и деятельнее, чем впоследствии. Все в окружающем его мире, а также и 
образы в его душе побуждали его к деятельности и к движению. Когда он мог 
беспрепятственно изживать свою деятельность, он испытывал чувство удовольствия; 
когда же его деятельность встречала с какой-либо стороны задержку, им 
овладевали недовольство и досада. Отсутствие или наличность препятствий для его 
воли определяли содержание его жизни чувств, его радость и его страдание. И эта 
радость или это страдание разрешались в свой черед в душе его в живой мир 
образов. Светлые, ясные, прекрасные образы жили в нем, когда он мог 
раскрываться совершенно свободно; мрачные, уродливые образы вставали в его душе,
 когда он бывал стеснен в своей подвижности.
 До сих пор было описано обыденное человечество. Иначе протекала душевная жизнь 
у тех, которые поднялись до степени в некотором роде сверхчеловеческих существ 
(см. выше). У них эта душевная жизнь не носила инстинктивного характера. Своими 
чувствами слуха и осязания они воспринимали глубокие тайны природы, которые они 
умели сознательно толковать. В шуме ветра, в шелесте деревьев раскрывались им 
законы, мудрость природы. И в образах их души им даны были не только отражения 
внешнего мира, но изображения духовных сил в мире. Они воспринимали не 
чувственные предметы, а духовных существ. Обыденный человек испытывал, например,
 страх, и в его душе вставал уродливый, мрачный образ. Сверхчеловеческое 
существо получало в таких образах сообщение и откровение о духовных существах 
мира. Процессы природы не представлялись ему зависимыми от мертвых законов 
природы, как воспринимает их современный ученый, но являлись ему деяниями 
духовных существ. Внешней действительности еще не существовало, ибо еще не 
существовало внешних чувств. Но духовная действительность открывалась высшим 
существам. Дух изливал в них свои лучи, как в телесный глаз современного 
человека льет лучи свои Солнце. Познание у этих существ было в полном смысле 
слова тем, что можно назвать интуитивным знанием. Они не соображали и не 
размышляли, а только непосредственно созерцали творчество духовных существ. 
Поэтому эти сверхчеловеческие индивидуальности могли непосредственно 
воспринимать в свою волю сообщения из духовного мира. Они сознательно 
руководили другими людьми. Они получали свою миссию из духовного мира и 
поступали сообразно с ней.
 Когда наступило время разделения полов, эти существа должны были увидеть свой 
задачу в том, чтобы воздействовать на новую жизнь в духе своей миссии. От них 
исходило устроение половой жизни. Все установления, касавшиеся размножения 
человечества, получили от них свое начало. Они действовали при этом вполне 
сознательно, но прочие люди могли ощущать это воздействие лишь как привитый им 
инстинкт. Половая любовь была насаждена в человеке непосредственной передачей 
мысли. И все ее проявления были сначала самого благородного характера. Все, что 
в этой области приобрело некрасивый характер, проистекает из позднейших времен, 
когда человек сделался самостоятельнее, и когда он исказил первоначальное 
чистое влечение. В те древнейшие времена не существовало удовлетворения 
полового влечения ради него самого. Все было здесь жертвоприношением ради 
продолжения человеческого бытия. На размножение смотрели, как на нечто 
священное, как на служение, которое человек должен приносить миру. И жрецы были 
руководителями и устроителями в этой области.
 Иного рода были влияния "полусверхчеловеческих" существ (см. выше). Они не 
были достаточно развиты, чтобы мочь принимать в совершенной чистоте откровения 
духовного мира. В их душевных образах вставали, наряду с этими впечатлениями 
духовного мира, также и воздействия чувственной Земли. Существа 
сверхчеловеческие в полном смысле слова не испытывали от внешнего мира никакой 
радости и никакого страдания. Они всецело отдавались откровениям духовных сил. 
Мудрость так притекала к ним, как к чувственным существам притекает свет; воля 
их была направлена только на то, чтобы действовать в духе этой мудрости. И в 
этой деятельности заключалась их высшая радость. Мудрость, воля и деятельность 
составляли всю их сущность. У "полусверхчеловеческих" существ это было иначе. 
Они ощущали влечения получать впечатления извне, и с удовлетворением этого 
влечения они связывали радость, с неудовлетворением - недовольство. Этим они 
отличались от сверхчеловеческих существ. Для последних впечатления извне были 
не более, как подтверждением духовных откровений. Когда они смотрели в мир, они 
не воспринимали ничего иного, как только отраженный образ того, что они уже 
получили из духа. "Полу-сверхчеловеческие" существа узнавали нечто новое для 
себя. И поэтому они могли стать вождями людей, когда простые образы в душах 
людей превратились для них в изображения, в представления внешних предметов.