добытой описанным образом. Но особенно плодотворно для медитирующего, когда ему 
знакомо это душевное настроение, вытекающее из упомянутого качания маятника 
душевной жизни. Таким путем он всего вернее приходит к чувству, что в медитации 
непосредственно его коснулся духовный мир. И это чувство - здоровый результат 
медитации. Этому чувству надлежит излучать свою силу на содержание всей 
остальной бодрственной дневной жизни. Но не так, чтобы всегда сохранялось как 
бы постоянное впечатление от настроения-медитации, а таким образом, чтобы 
всегда можно было сказать себе, что благодаря переживанию медитации во всю 
жизнь изливается некая крепость. Если настроение медитации проходит через 
дневную жизнь, как постоянно присущее ей впечатление, то оно простирает над ней 
что-то, нарушающее свободу этой жизни. Тогда это настроение не сможет быть 
достаточно сильным и достаточно чистым во время самой медитации. Медитация 
приносит надлежащие плоды именно благодаря тому, что она настроением своим 
поднимается над остальной жизнью. И лучше всего действует она на эту жизнь, 
когда она ощущается, как нечто особенное, выделенное.

 О ПОЗНАНИИ ДУХОВНОГО МИРА
 Проникновение в данные духовной науки облегчается, если в обычной душевной 
жизни обратить внимание на источники таких понятий, которые позволяют расширять 
и преобразовывать себя таким образом, что они постепенно дорастают до событий и 
существ духовного мира. Если не избрать этого бути, вооружившись терпением, то 
легко можно впасть в соблазн и представить себе духовный мир слишком похожим на 
физический или чувственный. Более того, без этого пути нельзя будет даже 
составить себе точного представления о самом духовном и об его отношении к 
человеку.
 Духовные события и существа проникают к человеку, если он подготовил свою душу 
к тому, чтобы воспринять их. То, как они проникают к нему, совершенно отлично 
от появления физических событий и существ. Но можно составить себе 
представление об этом совершенно особенном появлении, если вызвать перед душой 
процесс воспоминание. Несколько времени тому назад было пережито нечто. В 
известный момент - по тому или иному поводу - оно всплывает из глубин душевного 
переживания. Человек знает, что таким образом всплывшее соответствует 
некоторому переживанию. Но в момент воспоминания из этого переживания имеется 
налицо только вспоминаемый образ. Представьте себе, что в душе всплывает образ 
такого же рода, как и образ воспоминания, но всплывает так, что он выражает 
собою не пережитое раньше, а нечто, чуждое душе. Таким путем можно составить 
себе представление о том, как выступает в душе вначале духовный мир, если душа 
достаточно подготовлена к этому.
 Вследствие этого, человек, недостаточно знакомый с условиями духовного мира, 
всегда будет готов возразить, что все "мнимо" духовные переживания суть ничто 
иное, как более или менее неясные образы воспоминаний, которые душа только не 
узнает за таковые, почему она и может считать их за откровения духовного мира. 
Нельзя отрицать, что различать иллюзии от действительностей в этой области 
трудно. Многие, полагая, что они получают восприятия из сверхчувственного мира, 
бывают заняты, конечно, лишь образами своих воспоминаний, которые они только не 
принимают за таковые. Чтобы различать здесь совершенно ясно, необходимо много 
знаний о том, что может стать источником иллюзий. Достаточно, например, только 
раз бегло увидеть что-нибудь, так бегло, что впечатление даже не вполне 
достигло сознания, и это может выступить впоследствии, пожалуй, даже в 
совершенно измененном виде - как живой образ. И человек будет уверять, что он 
никогда не имел с ним дела, и что это действительно является откровением.
 Это и многое другое делает вполне понятным, что данные сверхчувственного 
видения людям, незнакомым со своеобразностью духовной науки, кажутся в высшей 
степени сомнительными. Кто тщательно примет во внимание все сказанное в моей 
книге "Как достигнуть познаний высших миров" о развитии духовного видения, тот 
действительно получит возможность различать в этой области иллюзию от истины.
 Но относительно этого надо сказать еще следующее. Сначала духовные переживания 
выступают, действительно, как образы. Они встают, как образы, из глубин 
подготовленной к этому души. Вопрос только в том, чтобы достигнуть правильного 
отношения к этим образам. Они имеют ценность для сверхчувственного восприятия 
лишь в том случае, если, по всему характеру своего появления, они вовсе не 
предлагают принять их ради них самих и как нечто самостоятельное. Принятые же 
таким образом, они имеют едва ли большую ценность, чем обыкновенные сны. Они 
должны представать перед нами как буквы, которые мы видим перед собой. Никто не 
обращает внимания на форму букв, но в буквах читают то, что выражено 
посредством букв. Подобно тому, как написанное не побуждает нас описывать форму 
букв, так и образы, составляющие содержание сверхчувственного видения, не 
побуждают принимать их как самодовлеющие образы; но они сами собой создают 
необходимость совершенно отрешиться от их образной сущности и направить душу на 
сверхчувственное событие или существо, нашедшее посредством их свое выражение.
 Никто не скажет, что письмо, из которого узнают нечто, дотоле совсем 
неизвестное, состоит только из давно знакомых букв; точно так же и по отношению 
к образам ясновидческого сознания нельзя сказать, что они содержат в себе 
только заимствованное из обыкновенной жизни. До некоторой степени это, конечно, 
так. Но для действительного ясновидческого сознания важно не то, что в них 
заимствовано из обыкновенной жизни, а то, что в них образно выражено.
 Правда, сначала душа должна приготовиться к тому, чтобы увидеть появление 
таких образов в духовном кругозоре; но для этого она должна еще тщательно 
развить в себе чувство, что не надо останавливаться на этих образах, а 
необходимо правильно отнести их к сверхчувственному миру. Можно сказать, что