душевно человек, проходя по прекрасной горной местности, переживает иное, 
нежели человек, бедный чувством. Лишь переживаемое внутри дает нам ключ к 
красотам внешнего мира. Иной едет по морю, и лишь немногие внутренние 
переживания проходят через его душу; а другой ощущает при этом вечный язык 
мирового духа; ему раскрываются тайные загадки творения. Мы должны уметь 
обращаться с нашими чувствами и представлениями, если хотим развить богатое 
содержанием отношение к внешнему миру. Внешний мир во всех своих явлениях 
исполнен божественной славы; но божественное надо сперва пережить в своей душе, 
если хочешь найти его в окружающем. Ученику тайноведения предлагается создавать 
в своей жизни мгновения, когда в тишине и одиночестве он погружается в самого 
себя. Но не тому, что связано с его "я", должен он отдаваться в эти мгновения. 
Это имело бы результат как раз противоположный тому, что ставиться здесь целью. 
Напротив, в эти мгновения он должен в полной тишине вызывать в себе отзвук 
пережитого, того, что сказал ему внешний мир. Каждый цветок, каждое животное, 
каждый поступок откроет ему в эти мгновения тишины негаданные тайны. И через 
это он подготавливается встречать новые впечатления внешнего мира совсем 
другими глазами, чем прежде. Желающий только наслаждаться, сменой впечатлений 
притупляет свою способность познания. Кто после наслаждения заставляет само это 
наслаждение открывать ему нечто, тот развивает и воспитывает свою способность 
познания. Но он должен приучиться не к тому, чтобы научиться вызывать в себе 
один только отзвук этого наслаждения, а чтобы путем отказа от дальнейшего 
наслаждения перерабатывать его своей внутренней деятельностью. Здесь кроется 
очень опасный подводный камень. Вместо того, чтобы работать в самом себе, легко 
можно впасть в обратное и пожелать еще раз вполне исчерпать наслаждение. Не 
нужно умалять значения того обстоятельства, что здесь открываются для ученика 
необозримые источники заблуждения. Ибо он должен пройти сквозь толпу своих 
душевных искусителей. Все они хотят ожесточить его "я", замкнуть его в себе 
самом. А он должен раскрыть его для мира. Правда он должен искать наслаждения; 
ибо только через него подходит к нему внешний мир. Притупляя себя для 
наслаждения, он становится подобным растению, не могущему больше привлекать к 
себе из своего окружающего питательных веществ. Он сохраняет тогда какое-либо 
значение только для себя, и никакое - для мира. Как бы богато ни жил он тогда в 
себе, как бы ни развивал свое "я", - мир выключает его из себя. Для него он 
мертв. Ученик рассматривает наслаждение только как средство облагородить себя 
для мира. Наслаждение является для него вестником, поучающим его о мире; но 
после этого обучения через наслаждение он спешит дальше, к работе. Он учится не 
для того, чтобы накапливать изученное, как сокровище своего знания, но для того,
 чтобы отдавать его на служение миру.
 Это - основной закон во всяком тайноведении, и его нельзя преступить, если мы 
хотим достигнуть какой-нибудь цели. Каждый учитель тайноведения должен 
запечатлеть его своему ученику. Он гласит: Всякое познание, которого ты ищешь 
только для обогащения твоего знания, только для того, чтобы накопить в себе 
сокровища, отклоняет тебя от твоего пути, но всякое познание, которого ты ищешь 
с тем, чтобы совершить работу на служении делу облагораживания людей и развития 
мира, подвигает тебя вперед. Этот закон требует неумолимого своего исполнения. 
И нельзя стать учеником, пока этот закон не сделался путеводной нитью жизни. 
Эту истину духовного ученичества можно выразить в краткой формуле: Всякая идея, 
которая не становиться для тебя идеалом, убивает в твоей душе некую силу, но 
всякая идея, ставшая идеалом, создает в тебе жизненные силы.

 Внутренний покой.

 На путь благоговения и на развитие внутренней жизни указывается ученику в 
начале его поприща. И в руководство духовная наука дает ему еще практические 
правила, при соблюдении которых можно вступить на путь и развить свою 
внутреннюю жизнь. Эти практические правила не выдуманы произвольно. Они 
основаны на опытах и знаниях глубочайшей древности. Они даются одинаковым 
образом всюду, где указываются пути к высшему познанию. Все истинные учителя 
духовной жизни согласны между собой в содержании этих правил, хотя и не всегда 
облекают их в одинаковые слова. Это второстепенное и, в сущности, только 
кажущееся различие происходит от обстоятельств, которые не подлежат здесь 
обсуждению.
 Ни один учитель духовной жизни не ищет при помощи этих правил господства над 
другими людьми. Он не хочет ограничивать ничьей самостоятельности. Ибо никто не 
умеет лучше ценить и охранять человеческую самостоятельность, чем учитель 
тайноведения. Было сказано (в первой главе этой книги), что союз, обнимающий 
собою всех посвященных, есть союз духовный, и два закона образуют скрепы, 
удерживающие отдельные части этого союза. Но когда посвященный из своей 
замкнутой духовной области выступает в духовный мир, тогда для него тотчас же 
получает силу третий строгий закон. Он гласит: Направляй каждый твой поступок и 
каждое твое слово так, чтобы не прикоснуться к свободному волевому решению ни 
одного человека.
 Кто понял, что истинный учитель духовной жизни бывает вполне проникнут этим 
настроением, тот в состоянии понять также и то, что он не потерпит никакого 
ущерба в своей самостоятельности, последовав предлагаемым ему практическим 
правилам.
 Одно из первых правил можно облечь приблизительно в следующие слова нашей 
речи: "Создавай в себе мгновения внутреннего покоя и научайся в эти мгновения 
отличать существенное от несущественного". - Здесь сказано, что это 
практическое правило гласит таким образом, будучи "облечено в слова нашей речи".