посвященных, обязывающий их не закрывать ни одному человеку доступа к 
подобающему ему знанию. Но существует и другой, столь же строгий закон, 
утверждающий, что никому не может быть выдано ничего из тайного ведения, если 
он к нему не призван. И посвященный тем совершеннее, чем строже он соблюдает 
оба этих закона. Духовный союз, обнимающий всех посвященных, это не внешний 
союз, но оба упомянутые закона образуют прочные скрепы, связывающие всех 
входящих в состав этого союза. Ты можешь жить в тесной дружбе с каким-нибудь 
посвященным, и все же ты до тех пор будешь отделен от него, пока сам не станешь 
посвященным. Ты можешь в самом широком смысле слова пользоваться расположением 
и любовью посвященного, но свою тайну он доверит тебе только тогда, когда ты 
для нее будешь зрел. Ты можешь льстить ему или подвергать его пытке: ничто не 
заставит его выдать тебе что-нибудь из того, что, как он знает, не должно быть 
тебе выдано, ибо на этой ступени твоего развития ты еще не умеешь правильного 
приема для этой тайны.
 Пути, делающие человека зрелым для принятия тайны, предуказаны совершенно 
точно. Их направление неугасимыми, вечными буквами предначертано в духовных 
храмах, где посвященные хранят высшие тайны. В древние времена, протекавшие до 
нашей "истории", эти храмы были видимы также и внешне; теперь, когда наша жизнь 
стала столь мало духовной, их нет больше в мире, видимом для внешнего глаза. Но 
духовно они имеются всюду ; и каждый ищущий может их найти.
 Только в своей собственной душе может человек найти средства, открывающие для 
него уста посвященных. Он должен развить в себе до определенной высоты 
некоторые качества, и тогда могут достаться в удел ему высочайшие сокровища 
духа.
 Некоторое основное настроение души должно послужить началом. Тайно 
исследователь называет это основное настроение путем почитания, благоговения 
перед истиной и познанием. Только тот, кто обладает этим основным настроением, 
может сделаться учеником тайноведения. Человек, опытный в этой области, знает 
какие наклонности заметны уже в детстве у людей, становящихся позднее учениками 
тайноведения. Есть дети, которые со священным трепетом взирают к некоторым, 
почитаемым ими лицам. Они испытывают перед ними благоговение, не дающее 
возникнуть у них в глубочайших тайниках сердца даже какой-нибудь мысли о 
критике или противоречии. Такие дети вырастают в юношей и девушек, которые 
бывают рады, когда они могут взирать на что-нибудь, достойное преклонения. Из 
числа подобных человеческих характеров выходит много учеников тайноведения. 
Если ты когда-нибудь стоял перед дверью почитаемого тобою человека и испытывал 
при этом первом посещении священный трепет, прежде чем нажать на ручку двери и 
вступить в комнату, которая являлась для тебя "чистилищем", то это чувство, 
проявившееся в тебе в то время, может стать зерном для твоего дальнейшего 
тайного ученичества. Счастье для каждого человека, если он в юности несет в 
себе задатки подобных чувств. Не нужно только думать, что эти задатки служат 
началом подчинения или рабства. Детское почитание к людям становится 
впоследствии почитанием к истине и к познанию. Опыт учит, что те люди лучше 
всего умеют держать голову прямо, которые научились почитать там, где почитание 
уместно. А уместно оно везде, где оно возникает из глубины сердца.
 Если мы не разовьем в себе глубоко коренящегося чувства, что существует нечто 
высшее нас, то мы не найдем в себе также и силы развиваться вверх, к высшему. 
Посвященный только таким путем завоевал себе силу поднять голову к высотам 
познания, что низвел свое сердце в глубины благоговейного почитания. Подняться 
к высотам духа можно, только проходя через врата смирения. Настоящего знания ты 
можешь достигнуть только научившись уважать это знание. Человек, несомненно 
вправе открывать глаза навстречу свету; но он должен завоевать себе это право. 
В духовной жизни есть также законы, как и в материальной. Натри стеклянную 
палочку соответствующим веществом, и она наэлектризуется, то-есть она получит 
силу притягивать малые тела. Это соответствует закону природы. Кто хоть 
сколько-нибудь учился физике, знает это. И точно так же всякий, знакомый с 
основными началами тайноведения, знает, что каждое развиваемое в душе чувство 
истинного благоговения пробуждает силу, которая рано или поздно может подвинуть 
нас вперед в познании.
 Кто обладает по наклонности благоговейными чувствами, или кто имел счастье 
взрастить их в себе благодаря соответствующему воспитанию, тот принесет с собой 
много благоприятных условий, если он в дальнейшей жизни будет искать доступа к 
высшим познаниям. Кто не принесет с собой подобной подготовки, для того на 
первой же ступени пути познания возникнет много затруднений, если он не начнет 
путем самовоспитания настойчиво порождать в себе благоговейное настроение. В 
наше время особенно важно обратить на этот момент все внимание. Наша 
цивилизация гораздо больше склонна к критике, к суду и суждению, нежели к 
благоговению и самоотверженному преклонению. У нас даже дети гораздо больше 
критикуют, чем самоотверженно преклоняются. Но всякая критика, всякое осуждение 
настолько же разрушает душевные силы, насколько самоотверженное преклонение их 
разбивает. Этим мы не хотим ничего сказать против нашей цивилизации. Дело здесь 
идет вовсе не о том, чтобы критиковать, эту нашу цивилизацию. Именно критике, 
самосознательному суждению и словам: "все исследуйте и лучше сохраняйте", мы 
обязаны величием нашей культуры. Никогда человек не достиг бы ни науки, ни 
промышленности, ни средств сообщения, ни правовых отношений нашего времени, 
если бы он всюду не применял критики, если бы он не прилагал ко всему мерки 
своего суждения. Но выигранное нами таким образом во внешней культуре мы должны 
были оплатить соответствующим ущербом в высшем познании, в духовной жизни. 
Следует подчеркнуть, что в высшем познании дело идет о преклонении не перед 
людьми, а перед истиной и познанием.