честным и правдивым перед самим собой. Бесполезно вести аскетическую жизнь, 
если это вытекает из подобных же побуждений, как и другие наслаждения. Человек 
может находить в аскетизме такое же удовольствие, какое другой находит в вине. 
Но пусть он не надеется, что этот аскетизм будет ему как-нибудь полезен для 
достижения высшего познания. - Многие видят в своем жизненном положении причину,
 мешающую им продвигаться вперед в этом направлении. Они говорят: "В моих 
жизненных условиях я не могу развиваться". В другом отношении для многих может 
оказаться заманчивым изменить условия своей жизни, но в целях оккультного 
обучения этого никому не нужно. Для этой цели нужно, чтобы человек именно в том 
положении, в котором он находится, делал все, что только возможно для своего 
телесного и душевного здоровья. Всякий труд может быть полезным для целого 
человечества; и гораздо больше величия для человеческой души уяснить себе 
степень необходимости незначительной и, может быть, даже неприглядной работы 
для этого целого, нежели думать: "Эта работа для меня слишком ничтожна, я 
призван к другому". - Особенно важно для оккультного ученика стремление к 
совершенному духовному здоровью. Нездоровая душевная и умственная жизнь во 
всяком случае удаляет его от путей к высшим познаниям. Ясное, спокойное 
мышление, верное ощущение и чувствование являются здесь главной основой. Больше 
всего должен духовный ученик удаляться от склонности к фантазерству, к 
возбужденности, нервности, экзальтации, фанатизму. Он должен усвоить себе 
здоровый взгляд не все обстоятельства жизни; должен уметь уверенно разбираться 
в жизни; должен спокойно давать самим вещам говорить к себе и воздействовать на 
себя. Он должен стараться везде, где нужно, отдавать должное жизни. Все 
чрезмерное, одностороннее должно быть устранено из его суждений и ощущений. 
Если бы это условие не было выполнено, духовный ученик вместо высших миров 
вступил бы в мир собственной фантазии, вместо истины для него получили бы 
значение его излюбленные мнения. Для духовного ученика лучше быть "трезвым", 
нежели экзальтированным и фантазером.
 Второе условие - чувствовать членом всеобщей жизни. В исполнении этого условия 
заключено многое. Но каждый может исполнять его только по-своему. Если я - 
воспитатель и мой ученик не отвечает моим желаниям, то я должен направить мое 
чувство прежде всего не против него, а против самого себя. Я должен 
почувствовать себя настолько единым с моим учеником, чтобы спросить себя: "Не 
является ли недостаток в моем ученике последствием моего собственного поступка".
 Чем направлять свое чувство против него, я лучше подумаю, как мне поставить 
себя так, чтобы в будущем ученик мог лучше отвечать моим требованиям. Благодаря 
такому настроению постепенно изменяется весь склад мышления человека. Это 
одинаково относится как к самому малому, так и к самому великому. Исходя из 
этого настроения я иначе смотрю, например, на преступника, чем прежде. Я 
удерживаюсь от осуждения и говорю себе: "Я такой же человек, как и он. Может 
быть, только воспитание, полученное мною в силу внешних обстоятельств, 
предохранило меня от его участи". Тогда я прийду, пожалуй, к мысли, что этот 
брат мой был бы другим, если бы учителя отдали ему свой труд, потраченный ими 
на меня. Я подумаю, что мне досталось нечто, чего он был лишен. И тогда я буду 
уже не так далек и от представления, что я только член всего человечества и 
вместе с ним ответственен за все происходящее. Этим вовсе не сказано, что 
подобная мысль должна немедленно перейти во внешние агитационные поступки. Они 
должны тихо воспитываться в душе. Тогда она совсем постепенно отразиться и во 
внешнем поведении человека. Но в этих вещах каждый может начать преобразование, 
конечно, с самого себя. Совершенно бесплодно предъявлять в духе этих мыслей 
общие требования ко всему человечеству. Легко составить себе суждение о том, 
какими люди должны быть; но духовный ученик работает в глубине, а не на 
поверхности. Поэтому было бы совсем неправильным приводить указанное здесь 
требование оккультных учителей в связи с каким-либо внешним, хотя бы, например, 
политическим требованием, с которым духовное обучение не может иметь ничего 
общего. Политические агитаторы обыкновенно "знают", чего нужно требовать от 
других людей, но о требованиях к самим себе у них реже бывает речь.
 С этим непосредственно связано третье условие, необходимое для духовного 
ученичества. Ученик должен суметь пробиться к убеждению, что его мысли и 
чувства имеют для мира такое же значение, как и его действия. Нужно признать, 
что одинаково губительно если я ненавижу моего ближнего или если я ударю его. 
Тогда я прийду также к сознанию, что совершенствуя себя, я совершаю нечто не 
только для себя, но и для мира. Из моих чистых чувств и мыслей мир извлечет 
совершенно такую же пользу, как и из моего доброго поведения. Пока я не могу 
поверить в это мировое значение моей внутренней жизни, до тех пор я не гожусь в 
духовные ученики. Я только тогда исполняюсь правильной веры в значение моего 
внутреннего мира, моей души, когда работаю над этим душевным совершенно так же, 
как если бы оно было по крайней мере столь же действительным, как и все внешнее.
 Я должен признать, что мое чувство имеет такое же действие, как и дело моих 
рук.
 Тем самым высказано уже собственно и четвертое условие; условие того взгляда, 
что собственное существо человека заключается не во внешнем, а во внутреннем. 
Кто смотрит на себя только как на продукт внешнего мира, как на результат 
физического мира, тот ничего не может достигнуть в деле духовного обучения. 
Чувство, что ты - душевно-духовное существо, составляет основу этого обучения. 
Кто достигнет этого чувства, тот способен тогда различать между внутренними 
обстоятельством и внешним успехом. Он узнает, что одно не может измеряться 
другим. Духовный ученик должен найти истинную середину между тем, что 
предписывают внешние условия и тем, что он сам признает правильным для своего 
поведения. Он не должен насильно навязывать своим окружающим ничего такого, для