предложил, чтобы Амброзия вылечила своего обожателя безрассудством  столь 
же гротескным, как его собственное. Тем временем Раймонд  Луллий  написал 
даме письмо, чтобы извиниться или, скорее, обвинить себя еще  более.  То, 
что двигало  им,  как  он  сказал,  было  "странным,  сверхъестественным, 
непреодолимым". Он уважал ее честь и ее чувства, которые,  как  он  знал, 
принадлежат  другому,  но  был  ошеломлен.   Он       чувствовал, что его 
опрометчивость требует  для  ее  искупления  высокого  самопожертвования, 
больших жертв, чудес, которые следовало совершить, раскаяния пустынника и 
подвигов странствующего рыцаря.                                          
     Амброзия  отвечала:  "Чтобы  ответить  должным  образом  на  любовь, 
которую вы называете  сверхъестественной,  потребовалось  бы  бессмертное 
существование.  Если  эта  любовь  будет   героически     посвящена нашим 
обязанностям в течение жизней  тех,  кто  дороги  каждому  из   нас. Это, 
несомненно, создаст для себя вечность  другую.  Говорят,  что  существует 
эликсир жизни; попытайтесь открыть его и, когда вы  будете  уверены,  что 
достигли успеха, приходите, чтобы увидеть меня. Пока же живите для  ваших 
жены и детей, и я тоже буду жить для мужа, которого я люблю;  и  если  вы 
встретите меня на улице, не показывайте, что вы меня узнали".            
     Это был очевидный отказ, который отодвигал встречу до  Судного  дня, 
но он отказался понять это, и с этого  дня  блестящий  аристократ  исчез, 
уступив место суровому глубокомысленному алхимику. Дон Жуан стал Фаустом. 
Прошло много лет, жена Раймонда Луллия умерла,  Амброзия  ди   Кастелло в 
свою очередь стала вдовой, но алхимик, казалось, забыл ее и был  поглощен 
лишь своей работой.                                                      
     Наконец однажды, когда вдова была одна,  ей  было  объявлено   о его 
приходе,  и  перед  ней  появился  лысый,  изнуренный  старик    с чашей, 
наполненной блестящей, красной жидкостью. Он нетвердо  ступал,  глядя  на 
нее во все глаза. Он не узнал ее, которая в его представлении  оставалась 
всегда юной и прекрасной.                                                
     "Это я", - сказала она наконец. - "Что вы хотите от меня?" Звуки  ее 
голоса  взволновали  алхимика.  Он  узнал  ее,  которую  он   думал найти 
неизменившейся. Опустившись на колени к ее ногам, он  протянул  ей  чашу, 
восклицая;  "Возьмите  это,  выпейте,  это  жизнь.  Тридцать    лет моего 
существования вместилось в это, но я пытался это сделать и  я  знаю,  что 
это эликсир бессмертия".                                                 
     "Что же", - сказала Амброзия с горькой улыбкой. - "Пили  ли  это  вы 
сами?". - "Два месяца", - отвечал Раймонд.  -"После  того,  как  я  выпил 
столько же эликсира, сколько содержится здесь, я воздерживаюсь от  всякой 
другой пищи. Голод замучил меня, но я не только не умер, но ощущаю в себе 
приток силы и жизни".                                                    
     "Я верю вам", - сказала  Амброзия.  -  "Но  этот  эликсир,  сохраняя 
существование, бессилен, чтобы  восстановить  утраченную  молодость.  Мой 
бедный друг, взгляните на себя". И она поставила перед ним зеркало.      
     Раймонд Луллий отпрянул, потому что, согласно легенде, он ни разу не 
видел себя в течение всех тридцати лет трудов.                           
     "И теперь, Раймонд", -продолжила Амброзия. -"Взгляните на меня". Она 
распустила свои волосы, белые  как  снег,  а  затем,  освободив  застежки 
платья, она показала ему свою грудь, почти съеденную раком. "Это  и  есть 
то, что вы хотите обессмертить?", - спросила она сожалеюще.              
     Тогда, видя оцепенение алхимика, она  продолжила:  "Тридцать   лет я 
любила вас и не осудила  бы  за  постоянное  заключение  в  теле  слабого 
старика; в свою очередь, и вы не осуждайте меня. Пощадите  меня  от  этой 
смерти, которую вы называете  жизнью.  Дайте  мне  выстрадать  изменение; 
которое необходимо пережить, прежде чем  я  смогу  снова  жить  подлинной 
жизнью: давайте обновим нашу природу к вечной молодости. Я не хочу вашего 
эликсира, который только продолжит ночь могилы: я желаю бессмертия".     
     Раймонд Луллий бросил чашу, которая разбилась о пол.                
     "Я освобождаю вас", - сказал он. - "И по вашему желанию я остаюсь  в 
заключении. Живите в бессмертии небес,  а  я  осужден  навсегда  к  живой 
смерти на этой земле".                                                   
     И, пряча лицо в ладонях, он с плачем удалился.                      
     Спустя несколько месяцев монах ордена св. Франциска помогал Амбросии 
ди Касстелло в ее последние мгновения. Этим монахом был  алхимик  Раймонд 
Луллий.  Здесь  кончается  роман,  далее  следует  легенда.  Эта  легенда 
объединяет нескольких носителей имени Раймонда  Луллия  разных   времен в 
один персонаж и, таким образом, отделяет кающегося  алхимика  несколькими 
столетиями существования и искупления. В  день,  когда  несчастный  адепт 
должен был бы умереть естественным образом, он испытал все агонии  конца; 
затем,  при  высшем  кризисе  он  ожил  снова.  Спаситель   мира, который 
простирал свою руку к нему, с сожалением возвратился на небеса, и Раймонд 
Луллий нашел себя на земле без надежды на смерть.                        
     Он обратился к молитве и  посвятил  свою  жизнь  добрым   делам; Бог 
одарил его всеми милостями, кроме смерти, но что  значит  все  остальное, 
если нет той, которая дополняет и венчает все? Однажды ему было  показано 
Древо Познания, увешанное его блестящими плодами; он понял  бытие  и  его 
гармонии;  он  познал  Каббалу;  он  установил  основы  и   набросал план 
универсальной науки, после чего он прославился как блестящий ученый.  Так 
он достиг славы, этого фатального вознаграждения тяжких  трудов,  которое 
Господь, в своей милости, редко  воздает  великим  людям  до  их  смерти, 
потому что оно отравляет жизнь.