воздействия.  Волшебники  ощущают  нечто  вроде  взрыва  и     кричат при 
надавливании или прикосновении, чтобы облегчить  себя.  Самые  "неистовые 
порывы и предельные сжатия, будучи уравновешены жидкостным натяжением, не 
причиняют ни ушибов ни ран и облегчают терпящего, а не сокрушают его.    
     Как глупцы держат  в  страхе  врачей,  так  галлюцинирующие  мистики 
ненавидят мудрых людей; они бегут от них прежде всего, а затем преследуют 
их безрассудно, как бы против собственной воли. В той мере, в  какой  они 
мягки  и  всепрощающи,  они  снисходительны  к  порокам,   что   касается 
подчинения  авторитету,  то  здесь  они  непримиримы;  самые  толерантные 
еретики исполняются ярости и ненависти, если упоминается ортодоксальность 
и иерархия. Поэтому ереси неизменно вели к  волнениям.  Лжепророк  должен 
убить, если он не может совратить. Он взывает о терпимости по отношению к 
самому себе, но очень сдержан в этом отношении тогда,  когда  она  должна 
распространяться на других. Протестанты очень громко  кричали  о  кострах 
Рима, в то время как Жан Кальвин,  именем  их  правосудия,   приговорил к 
сожжению Сервета. Преступления донатистов,  циркумсизио-нистов  и  многих 
других заставили католическую церковь отказаться от тех,  чья  вина  была 
признана гражданскими судами. Можно ли подумать, что альбигойцы и  гуситы 
были агнцами, когда кто-нибудь появлял внимание к стонам неверующих?  Где 
была  невинность  тех  темных  пуритан  Шотландии   и     Англии, которые 
размахивали кинжалом в одной руке и Библией в другой, проповедуя  насилие 
над католиками? Только одна церковь среди этих репрессий и ужасов  всегда 
провозглашала и поддерживала свою ненависть к крови: это иерархическая  и 
законная церковь.                                                        
     Теперь по поводу возможности и действительности  дьявольских  чудес. 
Церковь признает существование  естественной  силы,  которая  может  быть 
направлена на  доброе  или  злое;  однако  она  решила  в   своей великой 
мудрости, что хотя святость доктрины может узаконить чудо, последнее само 
по себе никогда не может узаконить изменения в религиозном  учении.  Бог, 
законы  которого  совершенны,  и  никогда  не  искажаются     сами собой, 
использует естественные средства, чтобы произвести  эффект,  который  нам 
кажется сверхъестественным для  того,  чтобы  утвердить  высший   разум и 
неизменное могущество Бога; это должно возвышать наши представления о Его 
провидении; и искренние католики должны'  были  представлять,  что  такое 
положение вещей требует, тем не менее,  Его  вмешательства  в  эти  дива, 
которые  осуществляются  во  имя  правды.  Ложные  чудеса,   производимые 
астральными   перегруженностями,   имеют   неизменно       анархическую и 
безнравственную тенденцию", потому что  беспорядок  вызывает  беспорядок. 
Так же боги  и  духи  еретиков  жаждут  крови  и  всегда   оказывают свое 
покровительство  убийству.  Идолопоклонники  Сирии   и   Иудеи   получали 
предсказания от голов детей, которые они отрывали у своих  бедных  жертв. 
Они сушили эти головы и, поместив вокруг их  языков  золотые   пластины с 
неизвестными знаками, располагали их в нишах стен, выстраивали возле  них 
нечто вроде тела из  магических  растений,  связанных  лентами,  зажигали 
лампу у ног ужасного идола, вос-куривали перед ним ладан и  приступали  к 
своим религиозным консультациям. Они верили, что головы  говорили  и  что 
мука последнего крика несомненно отражает их представления;  более  того, 
как уже было сказано, кровь привлекает  лярв.  Древние,  в  своих  адских 
священнодействиях, часто рыли ямы, которые они наполняли теплой дымящейся 
кровью, затем ночью они видели, что из самых темных мест  бледные  слабые 
тени появляются, колеблются над углублением и кишат в нем.-Мечом,  острие 
которого было погружено в эту кровь, они делали круг вызывания и зажигали 
огонь из веток лавра, кипариса и ольхи на алтарях, увенчанных асфоделем и 
вербеной.  Казалось,  что  ночь  становилась  холоднее  и    темнее; луна 
пряталась в тучах; и  они  слышали  слабый  шорох  призраков,  толпящихся 
внутри круга, а за пределами этого круга жалобно выли собаки.            
     На все  надо  отваживаться,  чтобы  достичь  всего  -   таков лозунг 
чародейства. Ложные шаги связывали преступлениями тех, кто верил, что они 
запугают других, если они ухитрятся запугать себя. Ритуалы  Черной  Магии 
оставались отталкивающими подобно  нечестивому  поклонению,  которое  они 
производили; это было делом  ассоциации  преступников,  которые  устроили 
заговор против старых цивилизаций  среди  варварских  народов.  Там  были 
всегда те же самые темные страсти, те же самые профанации,  те  же  самые 
кровавые процессы. Анархическая Магия есть культ смерти. Колдун посвящает 
себя року, отрекается от разума, отказывается от надежды на бессмертное и 
затем приносит в жертву детей. Он отрекается  от  брака  и   предается не 
приносящему плодов распутству. При таких условиях он наслаждается  дарами 
своей Магии, упоенный несправедливостью.  Поскольку  он  верит,   что зло 
всемогущественно, обращая свои галлюцинации в реальность, он думает,  что 
его мастерство имеет силу вызывать смерть и Ад.                          
     Варварские  слова   и   знаки,   неизвестные   и     даже совершенно 
бессмысленные,  являются  наиболее  предпочтительными  в  Черной   Магии. 
Галлюцинации поддерживаются более легко  нелепыми  действиями  и  глупыми 
восклицаниями, чем ритуалом  и  формулами,  которые  удерживают  рассудок 
бодрствующим. Дю Поте говорит, что он проверял силу  надежных  знаков  на 
экстатиках  и  те,  которые  опубликованы  в  его  оккультной   книге   с 
предосторожностями и тайнами, аналогичны, если  не  абсолютно  идентичны, 
претендующим на знание дьявольских знаков, .найденных  в  старом  издании 
Великого  Гримуара.  Одинаковые  причины  всегда  производят   одинаковые 
следствия и ничто не ново под луной колдунов, также  как  и  под  солнцем