Но те, кто подчиняются материалистическому существованию, не впуская в 
себя божественное сияние, излучаемое духом каждого человека, начинающего свою 
земную жизнь, и заглушая предостерегающий голос надежного часового — совести, 
которая фокусирует в душе этот божественный свет, — эти люди, забыв о духе, с 
переходом границы материального мира будут вынуждены по необходимости следовать 
его законам".
     И далее: "Тайная доктрина учит, что если человек завоюет бессмертие, то он 
навсегда останется той триединой сущностью, которою является в жизни, и в таком 
виде продолжит свое существование в той же форме на всех планах бытия. 
Астральное тело, которое в этой жизни покрыто грубой физической оболочкой, 
освободившись от нее, само, в свою очередь, становится оболочкой для другого, 
еще более легкого тела. Этот процесс начинает развиваться с момента смерти и 
завершается, когда астральное тело, принадлежащее данной земной форме, 
окончательно отделяется от нее".
     
     Процитированные отрывки, если прочитать их в свете приведенных мною 
объяснений, позволят благосклонному читателю с пониманием отнестись к "Изиде" и 
найти свой путь к скрытым в этой книге "золотоносным жилам". Однако никому не 
следует надеяться, что в "Изиде" или в каких-либо других книгах по оккультной 
философии, которые уже вышли в свет или в скором времени будут написаны, можно 
найти в законченным виде простое и совершенно ясное изложение тайн рождения, 
смерти и грядущей жизни.
     Человека, начавшего заниматься подобного рода исследованиями, раздражает 
трудность понимания истинных представлений оккультистов относительно характера 
загробной жизни и ее общей mise en scene*.
     Общеизвестные религии имеют на этот счет весьма определенные взгляды; 
некоторые из подобных религий к тому же переводят эти взгляды в практическое 
русло, уверяя, будто отдельные компетентные люди, уполномоченные церковными 
организациями выполнять свои обязанности, способны, в соответствии со своими 
соображениями, подобно железнодорожным стрелочникам, направлять души умирающих 
по правильному или же по пагубному пути.
     Такого рода теории обладают, во всяком случае, одним достоинством: они 
просты и понятны. Однако эти теории не могут удовлетворить наш разум в том, что 
касается деталей. Изучающему же оккультную философию достаточно весьма недолго 
позаниматься исследованием данного вопроса, чтобы понять: на этом пути познания 
он не столкнется ни с какими концепциями, которые могли бы оскорбить его самые 
возвышенные представления о Боге и жизни иной. Он вскоре почувствует, что 
изучаемая им система идей благородна и величественна и что она простирается до 
самых дальних пределов, которых только способно достичь человеческое понимание. 
Но эта система останется для него смутной, туманной, и он будет искать четкие 
формулировки по тому или иному вопросу, пока постепенно не осознает, что 
абсолютная истина о происхождении и предназначении человеческой души, вероятно, 
слишком сложна и утонченна, чтобы ее можно было бы передать простым языком. 
Совершенная ясность идей достижима лишь для очищенных умов продвинутых 
исследователей оккультизма — людей, которые, целиком посвятив все свои 
дарования поискам и длительному усвоению таких идей, приходят, наконец, к их 
пониманию при помощи особых интеллектуальных способностей, специально 
развиваемых для подобной цели. Однако из этого совершенно не следует, что, даже 
руководствуясь самыми благими намерениями, такие люди непременно сумеют создать 
некое оккультное вероучение, в котором вся теория мироздания уложилась бы в 
какую-нибудь дюжину строк. Даже у мирян, поглощенных к тому же своими 
повседневными занятиями, изучение оккультизма может без труда расширить и 
очистить восприятие до такой степени, чтобы вооружить сознание, так сказать, 
критериями, которые позволят выявлять нелепости в любой ошибочной религиозной 
теории.
     Однако всеобъемлющая структура оккультного верования — это нечто такое, 
что по природе своей может медленно, постепенно возводиться лишь в сознании 
каждого отдельно взятого архитектора духовных теорий. И я полагаю, что 
оккультисты представляют себе все это очень живо, чем и объясняется их 
отвращение к попыткам сглаженного, прямолинейного объяснения их доктрин.
     Оккультисты знают, что по-настоящему жизнеспособные ростки знания должны, 
так сказать, вырасти из завязи в сознании каждого человека: в состоянии полной 
зрелости их уже нельзя пересадить на незнакомую почву неподготовленного 
понимания. Они готовы к тому, чтобы давать семена, но каждый человек должен сам 
для себя вырастить собственное древо познания. Так же, как из человека нельзя 
сделать адепта — ибо этим адептом он должен сделаться сам, — так и обычный 
человек, который просто стремится понять адепта и его видение мира, должен, 
хотя и в меньшей степени, развивать в себе такое понимание, продумывая 
элементарные идеи до конца, до их превращения в правильные умозаключения.
     Эти соображения согласуются со скрытностью оккультизма и частично 
проясняют ее. Более того, они помогают понять один момент, который, если 
воспринимать его в свете данного изложения, может обескуражить вероятных 
читателей "Изиды".
     Если значительная часть этого произведения, как я уже заявлял, 
действительно представляет собою плод труда подлинных адептов, знающих, 
благодаря собственному опыту, истину относительно множества обсуждаемых в этой 
книге мистерий, то почему адепты так и не сказали прямо, что же они имели в 
виду, вместо того, чтобы ходить вокруг да около и предлагать аргументы, 
полученные из того или иного обычного источника, из литературных или 
исторических свидетельств, из абстрактных теорий, касающихся проявлений