"Только прогресс в изучении тайных знаний, начатом с элементарных основ, 
позволит человеку постепенно понять, что мы имеем в виду. Только так и никак 
иначе, укрепляя и очищая эти таинственные узы симпатии между разумными людьми — 
временно отделенными друг от друга фрагментами мировой души и самою космической 
душою, — можно действительно привести их в полное согласие. Лишь после того, 
как такое согласие установится, пробудившиеся симпатии послужат соединению 
человека с тем, что, в связи с отсутствием у европейцев научного термина, более 
подходящего для передачи этого понятия, я вновь вынужден охарактеризовать как 
энергетическую цепь, связывающую воедино материальный и нематериальный космос, 
прошлое, настоящее и будущее, — с тем, что оживит восприятие человека настолько,
 что он сумеет ясно осознать все объекты не только материального, но и 
духовного мира. Я даже испытываю некоторое раздражение из-за того, что мне 
приходится пользоваться этими тремя неуклюжими словами: прошлое, настоящее и 
будущее. Являясь убогими понятиями для выражения объективных аспектов 
субъективного целого, они приспособлены для этой цели почти так же плохо, как 
топор — для филигранной резьбы. О мой бедный разочарованный друг, если бы вы 
уже продвинулись по Пути настолько далеко, чтобы этой простой передаче понятий 
не мешало состояние материи, если бы вынужденное бессилие последней не 
препятствовало союзу наших умов!.. К несчастью, унаследованная и 
самоприобретенная грубость западного сознания столь велика, а язык современного 
мышления до сих пор столь сильно развивался в русле практического материализма, 
что люди Запада сейчас почти не в силах понять, а мы — выразить на их языках 
что-либо, касающееся тонкой и, по-видимому, идеальной структуры оккультного 
космоса. Путем учебы и медитации европейцы могут приобрести эту способность в 
незначительной степени, но не более того. А дальше — барьер, который до сих пор 
препятствовал распространению веры в теософические истины среди народов Запада, 
заставляя западных философов отвергать теософические исследования как занятия 
праздные и бесполезные. Как же я научу вас понимать наш язык, а тем более 
читать и писать на нем, если он еще не имеет ни алфавита, который вы можете 
увидеть, ни слов, которые вы можете услышать? Как, например, объяснить феномены 
современной науки об электричестве древнегреческому философу птолемеевской 
эпохи, случись ему внезапно воскреснуть, если в области научных открытий его 
время отделяет от нашего непреодолимая пропасть? Разве технические термины сами 
по себе не оказались бы для него какой-то невразумительной тарабарщиной, 
абракадаброй, состоящей из бессмысленных звуков, а приборы и аппараты — лишь 
сверхъестественными чудищами? И предположите на мгновение, что мне пришлось бы 
описывать вам линии цветных лучей, лежащих за пределами видимого спектра, — 
лучей, видимых только немногим даже среди нас; что мне пришлось бы объяснять, 
каким образом мы находим в пространстве любой из так называемых субъективных 
цветов, — говоря математическим языком, дополнительных цветов в окраске любого 
произвольно взятого двухцветного тела (что уже само по себе звучит абсурдно). 
Как вы думаете: смогли бы вы тогда воспринять их оптическое воздействие или 
хотя бы понять, что я имею в виду? И коль скоро вы не видите подобных лучей, не 
в состоянии их различить и пока не имеете для них научных названий, то если бы 
я сказал вам: "Не вставая из-за своего письменного стола, попытайтесь найти и 
воспроизвести перед глазами весь солнечный спектр, разложенный, как в призме, 
на четырнадцать цветов (семь из которых дополнительные), потому что лишь при 
помощи этого оккультного света вы сможете увидеть меня на расстоянии так, как я 
вижу вас", как вы думаете: каков был бы ваш ответ? Что вам пришлось бы 
ответить? Весьма вероятно, что вы возразили бы мне следующее: поскольку всегда 
существовало лишь семь основных цветов (точнее, три: красный, синий и желтый) и 
поскольку еще никому не удавалось при помощи какого-либо физического процесса 
разложить эти цвета более чем на семь спектральных оттенков, то моя просьба 
столь же ненаучна, сколь и абсурдна. И вы бы добавили, что поскольку мое 
предложение отыскать воображаемые дополнительные цвета солнечного спектра не 
делает чести вашему знанию физической науки, то мне лучше было бы пойти 
поискать свои мифические дихроматические и солнечные "пары" в Тибете, так как 
современная наука до сих пор еще не сумела подвести под какую-либо теорию даже 
такое простое явление, как цвета всех подобных двухцветных тел. И тем не менее 
истина в том, что эти цвета вполне реальны.
     Таким образом, вы видите, какие непреодолимые трудности существуют на пути 
обретения не только абсолютных, но даже первоначальных познаний в оккультных 
науках для человека, находящегося в вашем положении. Каким образом вы могли бы 
заставить себя понять и фактически управлять теми полуразумными Силами, которые 
общаются с нами не посредством слов, но при помощи цвета и звука, определенных 
соотношений цветовых и звуковых вибраций? Ведь звук, свет и цвет являются 
основными факторами, которые формируют уровни разума, свойственные этим 
сущностям, о самом существовании которых у вас нет никакого представления; вам 
даже не позволяют верить в них. Атеисты и христиане, материалисты и 
спиритуалисты — все они соответственно выдвигают свои аргументы против подобной 
веры, а наука возражает против такого упадочного суеверия еще более резко, 
нежели каждое из этих направлений.
     Итак, в силу того, что они не могут одним прыжком преодолеть пограничные 
стены и достичь вершин Вечности, из-за того, что мы не можем просто взять 
какого-нибудь дикаря из Центральной Африки и заставить его сразу постичь 
"Начала" Ньютона или "Социологию" Герберта Спенсера, или заставить неграмотного 
ребенка написать новую "Илиаду" на ахейском диалекте древнегреческого языка, 
или обычного живописца — изобразить пейзажи Сатурна либо сделать наброски с 
обитателей Арктура, — в силу всего этого отрицается само наше существование. Да,
 по этой причине тех, кто верит в нас, объявляют глупцами или обманщиками, а ту