могут вызвать там, где пребывает эта женщина, самые потрясающие феномены и 
действительно постоянно вызывают их, причем в осуществлении этих явлений 
госпожа Блаватская принимает либо очень мало участия, либо вообще никакого. В 
отношении любого феномена, происходящего в ее присутствии, необходимо помнить, 
что никогда нельзя сказать наверняка, в какой степени были задействованы ее 
собственные силы, в какой степени ей могли "помочь" извне и оказала ли она 
вообще какое-либо влияние на полученный результат. Точные объяснения в вопросах 
такого рода прямо противоречат правилам оккультизма, который, как нам неизменно 
следует помнить, отнюдь не пытается убедить мир в своем существовании. Это я 
пытаюсь своею книгою убедить мир в существовании оккультизма, а это уже совсем 
другое дело. Всякий, кто хочет знать, какова на самом деле истина, должен стать 
на точку зрения, подобающую искателю истины. Он — не судья, которого оккультизм 
умоляет проявить доверие. Поэтому оспаривать сделанные нами наблюдения на том 
основании, что кто-либо хотел бы сделать наблюдения иного рода, нежели удалось 
нам, бесполезно. Вопрос заключается лишь в том, содержат ли наши наблюдения 
данные, на основе которых можно делать надежные выводы.
     Следует рассмотреть еще одно соображение насчет характера тех наблюдений, 
которые я имел возможность делать до сих пор. Можно сказать, что это 
соображение относится вообще к любому поиску доказательств существования 
оккультной силы, производящей физические феномены, которые являлись бы чудесами,
 происходи они без ее участия. Я предчувствую, что многие люди станут 
утверждать (как ни глупо звучит это возражение), будто эксперименты, с которыми 
я имел дело, становятся менее убедительными по той причине, что им присуще 
определенное поверхностное сходство с трюками иллюзиониста. Конечно, причина 
этого кроется в том, что все иллюзионисты стремятся придать своим фокусам 
определенное поверхностное сходство с оккультными феноменами. Пусть каждый 
читатель, как бы он ни относился к этому вопросу в действительности, на минуту 
вообразит, что он счел разумным допущение о существовании некоего оккультного 
братства, которое владеет удивительной властью над силами Природы, — властью, 
неведомой остальному человечеству; что в этом братстве действуют правила, 
препятствующие проявлению необыкновенных способностей, но не налагающие на 
подобное проявление абсолютного запрета. Затем пусть читатель представит себе, 
что он предложил произвести ряд тестов, относительно мелких, но убедительных в 
научном плане; что он попросил провести эти тесты в доказательство 
существования упомянутых способностей или, по крайней мере, некоторых из них, и 
при этом вдруг выяснилось, что нельзя найти ни одного теста, который не 
отличался бы известным поверхностным сходством с трюком иллюзиониста. Но ведь 
отсюда совсем не следует, что в силу этого ценность данного теста должна 
'непременно снизиться в глазах людей, которым доступны не только поверхностные, 
но и существенные характеристики эксперимента.
     В действительности разница между любым из тех оккультных феноменов, к 
описанию которых я вскоре перейду, и трюком фокусника, имитирующим этот феномен,
 просто колоссальна, и обусловлена она тем, что обе эти вещи протекают в 
совершенно различных условиях. Иллюзионист выступает на своей собственной сцене 
или в специально подготовленной комнате. Самые замечательные феномены, которые 
я наблюдал в присутствии мадам Блаватской, происходили на открытом воздухе, в 
местах, выбранных наугад, в лесу или на холмах. Иллюзионисту помогают из-за 
кулис ассистенты; их столько, сколько нужно фокуснику. Когда мадам Блаватская 
приехала в Симлу, она никого там не знала; в течение всего визита она гостила в 
моем доме, находясь под моим личным наблюдением. Иллюзионисту платят за то, что 
ему удалось так или иначе обмануть наши чувства. Мадам Блаватская, как я уже 
объяснял, женщина с честным и порядочным характером, которая всегда с 
готовностью помогала своим друзьям (если они искренне хотели стать свидетелями 
феноменов) увидеть некоторые проявления тех способностей, ради обретения 
которых она (не помышляя о деньгах, в противоположность иллюзионистам) 
пожертвовала всем, чем мир обычно дорожит: общественным положением и прочими 
благами, которые были неизмеримо выше того, о чем может мечтать любой 
иллюзионист или мошенник. Упуская все это из виду, противники оккультной теории 
постоянно забывают об элементарных доводах здравого смысла, преследуя мадам 
Блаватскую оскорбительными подозрениями.
     В первых числах сентября 1880 года мадам Блаватская приехала в Симлу, 
чтобы погостить у нас. В течение последующих полутора месяцев имели место 
различные феномены, которые стали тогда же предметом толков среди всех англичан,
 проживающих в Индии, и вызвали какое-то взволнованное, раздраженное отношение 
со стороны тех, кто горячо поддерживал предположение, будто эти явления — 
сплошной обман. Вскоре нам стало очевидно: независимо от того, что лежало в 
основе ограничений, которые связывали нашу гостью прошлою зимою в Аллахабаде, 
позволяя ей демонстрировать лишь самую незначительную часть своих способностей, 
теперь эти ограничения стали менее строгими, чем прежде. Через некоторое время 
мы познакомились с феноменом, с которым ранее не сталкивались. Видоизменяя 
действие силы, при помощи которой она вызывает звук постукивания по разным 
предметам, мадам Блаватская может производить в воздухе серебристый звон 
колокольчика, не нуждаясь для этого вообще ни в каком твердом объекте. Порою 
это бывает перезвон или небольшая рулада трех или четырех колокольчиков, 
вызванивающих разные ноты. Нам часто рассказывали об этих колокольчиках, но нам 
еще никогда не доводилось их слышать. Первый раз мы услышали эти звуки однажды 
вечером, после ужина, когда еще сидели за столом. Звон колокольчика раздавался 
в воздухе над нашими головами несколько раз подряд, а в одном случае вместо 
звучания одного-единственного колокольчика комнату огласили те самые перезвоны, 
о которых я говорил. Впоследствии я слышал подобные звуки в самых разных местах