дьяволе  также становится яснее, если принять во внимание биографию этого  
автора. Де Планси подавлял свою тягу к религии; он писал о дьяволе так  много 
лишь потому, что втайне желал проникнуть на небеса через черный  ход. Он часто 
цитировал источники, в которых всячески подчеркивается  безобидность дьявола: 
Жана Бодена, полагавшего, что бесы могут творить  добро, а ангелы - зло; 
святого Августина, заявившего, что "дьявол -  это пес на привязи: он лает, но 
не кусает"; святого Бернарда,  уверенного в том, что "даже имей дьявол силу 
творить зло, он этого не  желал бы". Кроме того, де Планси боялся. Опубликовав 
книгу под  названием "Черт малюет себя сам", он вскоре обратился в католичество.

  
[Илл. на стр. 163. 65. Дьявол и кокетка.]

ВЕДЬМОВСТВО

Одержимость.
  
Григорий Великий в своих "Диалогах" рассказывает о некой  служанке, которая 
проглотила демона. Она сорвала и съела несколько  листков салата в монастырском 
саду - и тут же ощутила, что ею овладел  бес. Призванный на помощь экзорцист 
велел демону убираться прочь, но  незваный гость принялся оправдываться. Он 
заявил, что ни в чем не  виноват. Он спокойно сидел на листе салата и никого не 
трогал, а эта  девица пришла и съела его. Проведя обряд, экзорцист изгнал 
демона. Кто  бы мог распознать в этом безобидном и даже забавном случае 
предвестие  устрашающих эпидемий одержимости, жертвами которых в последующие  
столетия становились целые монастыри? В монастырской тиши, где жизнь  
подчинялась раз и навсегда заведенному распорядку, дьяволу было  настоящее 
раздолье. Ему не приходилось долго дожидаться удобного  момента, чтобы 
пробудить подавленные страсти, разжечь желания и  внушить невестам Христовым 
недовольство своей участью.
Так, в конце 20-х годов XVII века дьявол нашел себе легкую добычу  в Луденском 
монастыре. Среди монахинь здесь была некая молодая  женщина, то и дело 
внушавшая сестрам тревогу своими неуместными  амбициями. Но "Иоанна от ангелов",
 как ее называли, была дочерью барона  Луи Бесье - а монастырь был беден. Узнав,
 что настоятельница скоро  уйдет со своего поста, Иоанна пожелала занять ее 
место, а потому  неожиданно отказалась от всех своих причуд и стала проявлять 
столь  необычные для себя смирение и набожность. План ее удался, но,  достигнув 
своей цели, Иоанна тотчас же сбросила маску и взялась за  старое. Как раз в то 
время в Лудене появился некий священник по имени  Урбен Грандье. Он был красив 
и чрезвычайно талантлив. Вскоре он  получил должность приходского священника и, 
разумеется, быстро привлек  к себе внимание прекрасных дам. Грандье умел 
утешать вдов и находить  путь к сердцу девиц, но не совсем так, как 
предписывала его профессия.
Не удивительно, что при столь легкомысленном поведении у Грандье  появились в 
Лудене грозные враги. Сперва он соблазнил дочь Тренкана,  королевского 
поверенного. Затем он свел знакомство с Мадлен де Бру,  дочерью королевского 
советника, для которой написал остроумный трактат  против священнического 
целибата. Весь Луден обсуждал эти скандальные  события. Слухи о них дошли и до 
"матери Иоанны от ангелов ", и она стала  мечтать о Грандье, которого еще ни 
разу в жизни не видела. Он являлся  ей  по ночам в образе сияющего ангела, но 
речи, которые он вел, были  отнюдь не ангельскими. Когда умер Муссан, старый 
монастырский приор,  Иоанна предложила вакантную должность Урбену Грандье, но 
тот отказался. Душевное расстройство Иоанны усугубилось, ее истерические вопли  
нарушали по ночам мирный сон монахинь. Устыдившись собственной  слабости, она 
прибегла к старому испытанному средству: попросила  монахинь подвергнуть ее 
бичеванию. Результат оказался удручающим:  вскоре у нескольких монахинь 
появились такие же видения.
Не в силах расхлебать кашу, которую сама же и заварила, Иоанна  обратилась за 
помощью к канонику Миньону, родственнику Тренкана. Было  решено тщательно 
расследовать все детали этого дела. Недоброжелатели  Грандье припомнили казнь 
марсельского священника Жофриди, который был  сожжен на костре за то, что 
околдовал некую девушку; быть может, и  Грандье заслужил подобную кару? В 
монастырь прислали экзорцистов, и те  принялись ежедневно творить ритуалы, 
заклиная демонов. Эти причудливые  церемонии нанесли последний удар по 
душевному здоровью Иоанны. Она  билась в ужасных конвульсиях, до полусмерти 
пугая монахинь, которые  теперь окончательно убедились, что ею и прочими 
обитательницами  монастыря овладели бесы. Одна за другой впечатлительные девицы 
падали  в корчах, и среди их бессвязных выкриков часто повторялось  
единственное внятное слово - "Грандье".
Узнав, в чем обвиняют его враги, Грандье внезапно понял, в какую  пропасть они 
пытаются увлечь его. Он бросился к судебному приставу Лудена и умолял  его 
изолировать монахинь; но экзорцисты не подчинялись приставу. Тогда  Грандье 
подал жалобу архиепископу Бордо. Прелат послал в монастырь  своего личного 
врача, который осмотрел страдалиц и заявил, что они  вовсе не одержимы. 
Архиепископ запретил проводить экзорцистские обряды  и велел запереть больных 
монахинь в кельях. В монастыре снова  воцарился мир и покой, припадки у девиц 
прекратились. Однако спустя  некоторое время истерия возобновилась, и доктору 
Сурди пришлось  сообщить, что "монахинь постоянно преследуют нечестивые 
искушения". День и ночь они метались по своим кельям и громко звали Урбена  
Грандье.