[Илл. на стр. 129. 52. "Алхимик следует за природой".]

Примечательно также особое место, которое отводили герметисты  женщине. На 
гравюре Майера роль подстрекательницы играет именно  женщина, уподобляясь в 
этом своей праматери Еве. В образе женщины  алхимики также представляли Природу.
 Алхимик следует по ее стопам, и  этот путь ведет его к совершенству. Уместно 
вспомнить, сколь важную и  активную роль играют Магдалина и София в событиях, 
изложенных автором  гностического текста "Пистис София". Учтем и то, что 
центральное место  в учении Симона Волхва занимала фигура земного воплощения 
небесной  Матери. Фламель произвел свою знаменитую трансмутацию в присутствии  
жены. А трактат "Liber Mutus" рекомендует перед началом операции  алхимику и 
его супруге преклонить колени и помолиться перед печью. Союз души и духа, 
мужской и женской сущностей имеет свой небесный  прототип: союз солнца-отца и 
луны-матери или бракосочетание Софии с ее  божественным женихом.
Столь важная роль, отводившаяся женщине в алхимической теории,  связана с 
учением офитов, которые поклонялись Софии, указавшей людям  путь к познанию. Не 
удивительно, что отцы церкви с самого начала  формирования христианства яростно 
боролись против подобного  возвеличения женщины. Павел в 1-м Послании к 
коринфянам без обиняков  заявляет: "Жены ваши в церквах да молчат, ибо не 
позволено им  говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они 
хотят  чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо  
неприлично жене говорить в церкви" (14:34-35). А для полноты картины  Павел 
утверждает: мужчина "есть образ и слава Божия, а жена есть слава  мужа" (1 Кор. 
11:7).   

СРЕДНИЕ ВЕКА

Магия в "доарабскую" эпоху.
  
Простившись с искусством Гермеса и его удивительными адептами,  вернемся к 
эпохе раннего Средневековья. Миновало уже семь столетий с  той поры, как на 
магию обрушились жестокие гонения. Она почти  истреблена. Церковь же выстроила 
свой дворец на прочном фундаменте и  не чувствует больше никакой угрозы своему 
благополучию. Из этого-то  чувства безопасности и родилась относительная 
терпимость, пришедшая на  смену былой жестокости. Специалисты в области 
народных верований и  обычаев прошлого наглядно продемонстрировали этот факт. 
Ранние законы  против магии подчас оказываются необычайно мягкими и 
снисходительными. В "Салической правде" - сборнике обычного права салических 
франков -  говорится, что "ведьма, евшая человеческую плоть и уличенная в этом  
преступлении, да заплатит восемь тысяч денариев, то есть двести  золотых 
пенни"(. Штраф велик, но и преступление чудовищно для  эпохи, когда склонность 
к некрофагии не могла объясняться психическими  расстройствами и воспринималась 
исключительно как гнусное извращение,  заслуживающее тяжкой кары.
  	"Салическую правду" утвердил король Хлодвиг I (466 - 511). Она  предписывает 
штраф в семьдесят два пенни и половину золотой монеты за  насылание чар при 
помощи колдовских узлов. Как ни странно, большинство  штрафов за преступления, 
совершенные при помощи магии, оказываются не  столь крупными, как за оговор - 
несправедливое обвинение человека в  занятиях колдовством. Согласно другому 
кодексу той эпохи,  "Рипуарианской правде", всякое зло, причиненное колдуном - 
будь то  членовредительство или ущерб, нанесенный имуществу, - каралось  
исключительно денежной компенсацией. В сомнительных случаях обвиняемый  мог 
даже отвести от себя подозрения, поклявшись в невиновности. По  законам Карла 
Великого, чародея или колдуна сажали в тюрьму, и в  течение трех месяцев он 
должен был каяться. Закон Уитреда, короля  Кента, изданный в 690 году, 
повелевает: "Если раб принес жертвы бесам,  да заплатит он шесть шиллингов, или 
будет подвергнут порке!"(.
  	Примечательно, что для знатных людей наказание за подобные  проступки было 
более суровым, чем для простолюдинов. В древнейшем из  дошедших до нас 
сборников дисциплинарных мер, применявшихся церковью, -  "Liber Poenitentialis" 
святого Леонарда (VII век) - за столь  гнусное преступление, как принесение 
жертвы бесам, назначается "один  год покаяния, если это деревенщина из низкого 
сословия; если же это  более знатный человек, то десять лет"(. Иное дело, если 
речь шла о  жизни короля или любого члена королевской семьи. Попытка убить  
правителя при помощи колдовства каралась очень жестоко. Иногда  обвинение в 
колдовстве служило лишь предлогом для избавления от  какого-нибудь неудобного 
придворного. Однако законодательство той  эпохи вовсе не требовало столь 
суровых мер, как те, что применялись в  ходе подобных процессов.
  	Если были законы против колдовства, значит было и колдовство. Магию не 
удалось искоренить окончательно, что можно понять уже из  вышеизложенной 
истории алхимического искусства. Правда, герметизм  развивался, главным образом,
 на Востоке, а ранние схоласты Франции,  Испании и Англии почти не упоминают о 
нем. Но зато из  западноевропейских трактатов мы узнаем, что в среде простого 
народа  сохранилось множество языческих обычаев: наведение чар, магические  
узлы, ношение масок и костюмов фантастических животных, ночные сборища  
колдунов, использование в магических целях талисманов, трав, камней и  ядов, 
заклинания и заговоры, поклонение демонам, - все эти и многие  другие приемы 
практической магии оставались в ходу в эту обманчиво  спокойную эпоху. В магию 
верили все - в том числе ученые, правители и  священники.
Четкого разграничения между магией и колдовством авторы того  времени не 
проводят. Большинство из них осуждает подобные занятия, и  лишь немногие