За стенами склепа братья нашли книги, магические зеркала, пояса и даже «еще 
горящие лампы».
О чем говорит эта аллегория? По крайней мере, ясно одно - здесь имеется связь с 
духовным возрождением, обретением новой жизни, внутренним воскрешением, в 
котором «все обновлено». Роберт Фладд, апологет розенкрейцерства XVIIB., 
почувствовал это и сказал:
Некоторые авторы, изучающие эту тайну (т.е. воскрешение), высказываются о ней 
туманно, а великий Розарий, как мне кажется, облек ее описание в священный 
символизм. Ибо здесь мы видим захороненный труп, от которого отделилась душа, и,
 по всей видимости, вознеслась на небо. Тело, должным образом подготовленное к 
захоронению или даже уже разлагающееся; и вот душа, некогда принадлежащая ему, 
обретя великую силу, вновь спускается в свое тело. Мы видим свет, подобный 
солнечному. Но этот свет, исходящий из могилы, был интенсивней и ярче, чем у 
нашего небесного светила. Мы видим картину становления совершенного человека, 
изображенную с удивительным мужеством.
Я не стану тратить время на комментарий ко «Всеобщей Реформации», так как у 
меня имеются сильные подозрения, что это вовсе не подлинный розенкрейцерский 
манифест. Очевидно, предприимчивый издатель просто объявил его продолжением 
«Fama Fratemitatis». Так или иначе, в нем содержится множество заимствований из 
«Raguaglio di Parnasso» Боккалини, итальянского лютеранина, который умер, 
отстаивая свою веру, в 1613г.
Самым необычным из всех четырех манифестов является «Химическая свадьба», 
опубликованный в 1616г. И если верить теологу-лютеранину И.ВАндреа, который 
утверждал, что написал его в возрасте 14 лет, то каким же удивительным и не по 
годам развитым ребенком был он.
В «Химической свадьбе» говорится о том, что Христиан Розенкрейц накануне Пасхи 
был приглашен на королевскую свадьбу. На самом приглашении был изображен крест, 
несущий на себе как солнечный диск, так и полумесяц. И хотя Розенкрейц ждал 
этого приглашения семь лет, он был настолько тронут, что чуть было не лишился 
чувств.
На следующий день он проснулся рано и начал готовиться к путешествию. День 
спустя, воткнув в шапку четыре красные розы, он отправился в путь. Однако 
обнаружил, что во дворец короля ведут четыре дороги и лишь одна из них - 
Королевская дорога. По любой выбранной дороге следовало ехать до конца, так как 
повернувшего назад ожидала смерть. Вначале Розенкрейц был в неведении - какой 
путь избрать. Но, оказывая помощь голубке, раненной вороном, он неожиданно 
очутился у больших ворот, на которых было вырезано множество незнакомых ему 
мистических знаков. Когда стражник спросил его имя, он назвал себя «братом Алой 
Розы-Креста» и, получив в обмен на воду золотой опознавательный знак, прошел ко 
вторым воротам, охраняемым львом. Здесь он подвергся той же процедуре, только 
на этот раз, чтобы получить знак, он отдал свой узелок соли. Затем Розенкрейц 
быстро прошел через третьи ворота и как раз успел на свадебный пир. В конце 
пира гостей известили, что на следующий день на Великих Весах Правосудия будет 
взвешена их моральная ценность, дабы не допустить недостойных на мистическую 
свадьбу.
Большинство из гостей не сумели пройти испытание и вернулись домой, позабыв все,
 что происходило во дворце. А Розенкрейц в числе немногих преодолел его. На них 
набросили Золотое Руно, пригласили к столу, а затем показали чудеса, имевшиеся 
во дворце, в том числе Великого Феникса - символ Христа. На следующий день те, 
кто успешно прошел испытания, приняли участие в пиршестве. Когда трапеза была 
закончена, они сменили белую одежду на черную. Внезапно явился человек в черном.
 Он убил короля и королеву и положил их в гробы.
Затем Розенкрейц и его спутники, ведомые Девственной Наставницей, отправились к 
семиэтажной Башне Богов, где немедленно начали готовить материал для «Великого 
Делания» - magnum opus алхимиков. В итоге им удалось с помощью крови, взятой у 
Феникса, воскресить короля и королеву к жизни и славе и стать «Рыцарями Золотой 
Розы-Креста».
Может быть, вся эта история - обыкновенная сказка;
но содержащаяся в ней алхимическая символика и особенно упоминание крови 
Феникса (средневекового символа христианского учения об искуплении и спасении) 
подсказывает нам, что это совсем не простая сказка.
В конечном счете не столь важно, существовало ли истинное Братство 
розенкрейцеров, сотворившее четыре самобытных памфлета, или же все это было 
бредом сумасшедшего либо же тщательно продуманной шуткой какого-то любителя 
розыгрышей. Важно то, что огромное количество людей поверило в существование 
такого братства, в существование тайного общества посвященных, обладающих 
сверхъестественными силами, а также в то, что когда-нибудь они тоже смогут быть 
принятыми в ряды этих посвященных.
Было опубликовано множество брошюр и открытых писем, авторы которых желали 
пополнить ряды розенкрейцеров. Но едва ли кто-нибудь из них удостоился ответа, 
а если таковые и оказались, то просто не решились предать его огласке. Поэтому, 
по прошествии всего лишь нескольких лет, к теме розенкрейцерства в целом стали 
относиться скептически. Английский метафизик Фладд предпринял попытку 
остановить растущую волну неверия:
Мы, обладатели сокровенного знания, должны окутывать себя тайной, дабы избежать 
упреков и домогательств со стороны тех, кто полагает, что нас нельзя считать 
философами до тех пор, пока мы не придадим нашему знанию словесную форму, 
пригодную для понимания. Невежда, размышляя о нас, сперва не верит в то, что 
нашего общества не существует; но поскольку (и это сущая правда) он никогда не 
встречал никого из нас, он убеждается в том, что нашего братства действительно