цепляется за них, и они будут отнимать у него силы, пока, возмужав, он не 
восстанет во всей своей силе и величии и не изгонит их. 
Поэтому-то третье требование — Осмелиться. 
Мы должны осмелиться действовать, отбросив прочь все свои желания, а не ждать 
терпеливо, пока они лишат нас сил. Мы должны осмелиться оставить свои привычки, 
безрассудные мысли, эгоистические устремления, всё, что мешает нам познать 
истину. Мы должны посметь победить себя и мир, осмелиться спокойно встретить 
смех невежд, поношения фанатиков, высокомерие гордецов, презрение ученых, 
зависть ничтожеств. Мы должны осмелиться возгласить истину там, где в ней 
нуждаются, и молчать в присутствии глупцов.86 Наконец, мы должны осмелиться 
принять бедность, страдание и одиночество и всегда поступать, слушаясь лишь 
голоса истины. 
Всё это легко было бы сделать, если бы человек обладал свободой воли, если бы 
он был господином самому себе, если бы его не сковывали цепи души; но человек 
существует в мире, и потому свобода его относительна, и над собой он властвует 
лишь пока не попал в плен желаний. Мы можем делать одно и не делать другого, но 
желания определяют наш выбор, и все наши поступки подчинены страстям. Только 
тот, кто поистине свободен, волен стремиться к тому, чего не хочет, и не 
стремиться к тому, что его влечет. 
Чтобы сделать волю свободной, необходимо действовать. Каждый поступок, каждое 
деяние, совершенное не ради себя, укрепляет её. В единстве — мощь. Чтобы 
укрепить волю, её нужно объединить с волей других, и наши страсти потеряют над 
ней власть, если чужие желания окажутся отличны от наших. В действии — сила. 
Если мы противопоставим свою волю чужой, если станем поступать наперекор другим,
 наша воля укрепится, но мы окажемся в одиночестве. 
Есть лишь одна мировая Воля, ибо божественное целостно. Проявления её могут 
быть как благими, так и дурными; однако блага в ней больше, ведь она исходит из 
вечного источника всего Блага. Это сумма всех воль мира, сила, что движет 
мирами. Она, конечно, неизмеримо сильнее любой отдельной воли, поскольку целое 
больше части, а бесконечное больше конечного. Тот, кто отождествляет свою волю 
с мировой, обретает могущество; тот, кто пытается противопоставить себя миру, 
может обрести силу, но если первый получает бессмертие, то второй обречен на 
гибель, ибо неминуемо будет сметен. 
Следовательно, есть три пути развития воли и освобождения её из-под власти 
страстей. 
Первый — действовать наперекор своим желаниям, заставлять себя делать то, чего 
делать не хочется, что мучительно. Этот способ активно использовался на Западе 
в средние века и до сих пор применяется на Востоке факирами и аскетами низшей 
ступени. Такой путь выбирают склонные к колдовству люди, когда хотят обрести 
достаточную силу воли, чтобы научиться управлять некоторыми из низших 
элементалов и воздействовать на людей и животных на расстоянии. Требуется 
только научиться терпеть боль, а о том, до каких нелепостей можно дойти в этом 
умении, позволяют судить рассказы путешествовавших по Востоку. Но хотя такая 
практика укрепляет волю, она не искореняет желания, а напротив, усиливает их, 
ибо действие равно противодействию. По сути, люди, избирающие этот путь, 
потакают главному своему желанию — обрести могущество. Потому-то епитимьи и 
самоистязания в лучшем случае бесполезны на пути души к совершенству. 
Второй способ — пожертвовать собственными стремлениями во имя Добра и всегда 
поступать, повинуясь Закону. Тогда, если нас и посетят противоречащие ему 
желания, они умрут от голода. На этом пути мы соединяемся с силой Добра и 
обретаем безграничное Благо. 
Третий способ — пожертвовать собственными стремлениями во имя зла и творить зло 
ради него самого, а не из личного интереса. Тогда мы объединяемся с силой Зла и 
неминуемо погибнем в конце. 
Мужество — качество, за которое людей всегда уважали. Индеец гордится своим 
безразличием к физической боли, факир, истязая себя, демонстрирует крепость 
воли, да и самый обычный солдат жаждет доказать свое презрение к опасности и 
помериться силами с врагом. Но есть поступки, которые требуют мужества более 
высокого порядка. Отвага на физическом плане требует мгновенного напряжения 
всех сил или же кратковременного усилия воли, а потом наступает удовлетворение, 
и можно отдохнуть, но трудящийся на душевном плане не будет знать покоя, пока 
зло не искоренено полностью. Чтобы держать в узде чувства, напряжение должно 
быть постоянным и неослабным; и особенно тяжело его выносить потому, что наши 
муки всецело зависят от нас: стоит только дать волю собственным желаниям, и 
чувственное удовольствие не заставит себя ждать. Нужно высшее мужество, чтобы 
всегда повиноваться закону. Битва может быть долгой, но каждая победа укрепляет 
волю и каждое проявление смирения делает её сильнее; и когда наконец окончится 
бой, то над бранным полем, где элементалы разрушают останки убитых желаний, 
воспарит Орел Духа, и поднимется к Солнцу, и насладится безоблачным 
спокойствием эфирного царства. 
Металлы очищаются огнем, дух очищается страданием. Лишь когда расплавленная 
масса застынет, можно судить о качестве очистки; лишь когда одержана победа над 
эмоциями, когда наступает долгожданный мир, — лишь тогда дух может увидеть и 
постичь красоту вечной истины. Бессмысленно пытаться расслышать голос правды 
сквозь шум борьбы желаний и убеждений, он различим только когда после бури 
наступает затишье.87 
Поэтому четвертое требование к искателю истины — Молчать. 
Это значит, что в наших сердцах должен звучать только голос истины, а не голоса 
страстей; истина — ревнивая богиня, она не терпит соперниц. Тот, кто избрал 
мудрость в невесты своей душе, должен посвятить ухаживанию за ней все свои дни