и жизнь была свет человеков".42 Под его воздействием элементы, образующие 
низшие формы существования, постепенно поднимаются на более высокие уровни. Он 
вездесущ и является повсюду, где форма способна откликнуться на его вибрации. 
Его нельзя обнаружить с помощью вивисекции или химического анализа, и 
современные научные монографии не сообщают о нем ничего; однако он есть то, в 
чем и посредством чего мы все живем, и если б его изъяли из нас хоть на 
мгновение, мы бы тут же обратились в ничто. Материя неуничтожима, потому что 
она есть проявление жизни, а принцип Жизни не может быть уничтожен, ибо он 
вечен и безусловен. Этот источник всей жизни — великое Духовное Солнце, которое 
"во тьме светит и тьма не объяла его"43, и притом он присутствует повсюду и его 
можно отыскать везде. 
Не признавать существования универсального источника всего Блага, который одни 
именуют "Богом", а другие "Законом эволюции", значит не признавать того 
очевидного факта, что травы и деревья, звери и люди живут и растут. Без силы 
жизни не может возникнуть ничто живое; если б действие всегда равнялось 
противодействию, они бы полностью нейтрализовывали друг друга, и результат 
оказывался бы нулевым. Дети на самом деле провозглашают величайшую истину, 
когда говорят нечто вроде: "Бог заставляет расти траву"; но для ученых, которые 
не в силах вообразить себе ничего, что лежит вне сферы их чувственного 
восприятия, представление об универсальной, верховной и потому божественной 
Силе есть нечто слишком высокое и недоступное их пониманию. Наши 
философы-материалисты хотят упразднить своего "Бога", и надо надеяться, что они 
в этом преуспеют, ибо бог, каким они его себе мыслят, просто бессильный карлик; 
но высшая вселенская Сила Жизни — вне пределов их понимания; не им упразднять 
её, ибо если б они попытались её разрушить, они первым делом должны были бы 
уничтожить себя. 
Жизнь есть проявление в действии причины всего сущего, которую мы не можем себе 
представить; она — субстанциональный принцип, иначе она не могла бы 
существовать, ибо никакая деятельность невозможна без субстанции. Жизнь не 
имеет формы, но является в формах; она постоянно движется от низших форм к 
более высоким, и по мере того как повышается её уровень, повышается и характер 
форм. "Храм Соломона" возводится непрестанно. Невидимо трудятся элементы 
Природы, главные строители Вселенной. Жизнь обитает в форме, а когда форма 
истлевает, она собирает элементы и воздвигает себе новый дом. Камень, побитый 
ветром и дождем, начинает крошиться и трескаться — частички собираются опять и 
возникает новая форма. Мельчайшие растения и мхи вырастают на поверхности камня,
 живут, умирают и рождаются вновь, пока не накопится слой почвы и не появятся 
более высоко развитые формы. Века и века могут пройти прежде, чем завершится 
эта часть работы, но наконец вырастет трава, и жизнь, казавшаяся спящей в камне,
 теперь является в формах, которые можно причислить к животному царству. Червяк 
съедает растение, и жизнь растения становится в нем деятельной и сознающей; 
птица может проглотить червя, и жизнь, прикованная прежде к оболочке, которая 
ползала во тьме и грязи, приобщается к радости тех, кто обитает в воздухе. С 
каждым новым шагом на пути прогресса жизнь оказывается способной по-новому 
проявлять свою активность, и смерть прежней формы позволяет ей подняться на 
более высокую ступень. Но в процессе эволюции может настать момент, когда 
активность жизни станет настолько высокой, а сфера её расширится до таких 
пределов, что никакая мыслимая нами форма уже не будет способна вместить её и 
послужить орудием для адекватного выражения её свойств. Тогда смертная оболочка 
окажется слишком ничтожной, чтобы пригодиться бессмертному Духу, и 
освобожденный Орел, вырвавшись из нее, взовьется ввысь. 
Существа, достигшие такого уровня, подобно Илии, оставляют на земле свои 
"одеяния" (физические формы) и возносятся благодаря силе своего огненного Духа 
— но не на материальное небо, а на ту ступень, где физическая оболочка уже не 
требуется. 
Формы есть ни что иное, как символическое выражение жизни, и чем выше жизнь, 
выражающая себя, тем более высоко организованной будет форма. Желудь ничтожен в 
сравнении с дубом, но у него есть характер, и с помощью магии жизни он может 
развиться в дуб. В желуде нашел свое воплощение зародыш индивидуальной жизни, и 
он является точкой притяжения для универсального жизненного принципа. Его 
характер уже сформирован, и если он вырастет, то станет только дубом и ничем 
иным. Погребенный в земле желудь может прорасти и развиться из низкой формы в 
более высокую под влиянием наивысшего, поскольку в нем содержится жизненный 
принцип, или — говоря научным языком — жизненный потенциал. Но сколь бы высоким 
потенциалом для роста ни обладал желудь, он не может прорасти без животворящего 
воздействия универсального источника Жизни, которое достигает его через энергию 
Солнца; с другой стороны, и Солнце не пробудило бы его, если бы в зародыше не 
содержался жизненный принцип. 
Лучи солнца проникают с заоблачных высей на землю; их свет не проходит сквозь 
плотную почву, которая защищает нежное семечко растения от палящих потоков, 
способных разрушить присущее ему жизненное начало. Но тепло распространяется 
вглубь и достигает семени, и особая разновидность жизни являет себя в нем. Эта 
жизнь не есть некое новое творение, она — сила Абсолюта, проявляющаяся в форме. 
Семя начинает прорастать, и росток, тянущийся к источнику животворной силы, 
пробивается к свету. Корни не стремятся к свету, они жаждут только пищи, 
которую находят в темном лоне материи. Они уходят все глубже и порой даже 
делают это за счет надземных частей растения. Но сам характер этих последних 
понуждает их стремиться к свету, и верхушка растения — самая благородная его 
составляющая — попадает в сферу его воздействия и в конце концов расцветает и 
приносит плоды.