почему-то памятником художнику Репину, знаменуя тем полное историческое
беспамятство не только правителей, но и народа.

В день, когда сожжены были волхвы, казнен был и сам Безобразов. "А жену
Андрюшки Безобразова Агафью, - приговорено было, - сослать в ссылку в
Новгородской уезд, в Введенский девич монастырь под начал, и быть ей в том
монастыре по ее смерть неисходно."

Величайшие опасения первых лиц государства по поводу всякого рода наговоров
и порчи в свой адрес продолжались и в годы последующих царств и правлений.
Утром 6-го октября 1754 года дворец Елизаветы Петровны охватил переполох. У
всех дверей поставлены были караулы, встревоженные придворные, встречаясь в
залах и в дворцовых переходах, выражали на лицах приличествующую
озабоченность и тревогу. Прислуга и челядь затаились по своим клетушкам и,
казалось, вымерли. Во дворце начинался повальный допрос и дознание.

В то утро, гласит запись, сделанная по этому поводу в Тайной канцелярии,
"ее императорское величество изволили отдать графу Александру Ивановичу
Шувалову найденный в опочивальне ее величества корешок в бумажке и
приказали допросить камер-медхен Татьяну Ивановну и комнатных девок Авдотью
и Катерину - не они ли подложили корешок и не видали ли корешка, когда
убирали, наконец, не имеют ли оне какого сомнения в подложении кем-нибудь
этого корешка?"

Дальнейший ход этого дела неизвестен. Исследователь, лет сто назад
занимавшийся им, вынужден был констатировать, что бумаги, относящиеся к
делу, настолько сгнили и слиплись, что разобрать что-либо нет возможности.

Лучше сохранились многие из других подобных же дел. Так, в одном речь идет
о случае, когда придворные мастерицы, поссорившись между собою, обвинили
одна другую в том, что та, мол, сыпала тайно пепел в след, оставленный
государыней. Тут же устроен был беспощадный розыск, как и положено, с дыбой
и с пытками, дабы выяснить, кто научил ее этому и с какой целью. Особое
подозрение вызвало то, что муж мастерицы оказался литвин (литовец): не
делалось ли то по приказу литовского короля? И хотя выяснилось, что
мастерица сыпала пепел в след только чтобы государыня любила ее, мастерицу
ту и еще трех старух-ворожей с семьями отправили в ссылку. Прочих же, даже
тех, кто донесли, обличали и обвиняли ее, впредь ведено было во дворец не
пускать вовсе. Никогда! Уже само то, что они оказались осведомлены, что на
высоких особ можно навести порчу, делало их опасными.

Ни знатность, ни богатство, ни влиятельность рода не служили защитой, если
только тень подозрения такого рода падала на человека. Князь Михаил
Иванович Воротынский только по доносу его же холопа, обвинившего своего
господина в чародействе и злых умыслах на царя, подвергнут был жестокой
пытке. Сосланный в заточение князь скончался в дороге после перенесенных
мук.

Столь же жестока оказалась участь, постигшая боярина Артемона Морозова,
тоже ставшего жертвой своей челяди. Лекарь его и "карла Захарка" донесли,
что господин их, запершись читал "черную книгу". И хотя никакого дурного
умысла замечено в том не было, за само чтение "черной книги" Морозов
отправлен был в ссылку, лишен боярского звания, а имение его отобрано было
в казну.

Сколь бы драматичны ни были сами по себе эти эпизоды русской истории, в
нашем повествовании они присутствуют лишь в той связи, что дают
почувствовать, дают понять, сколь значительное место занимали колдовская
практика и порча в тогдашней реальности. Это тот случай, когда о предмете
возможно судить по реакции на него. Причем это была реакция не людей
невежественных и неграмотных, а лиц, для своего времени весьма
просвещенных, тех, в чьих руках находились судьбы государства и нации. За
опасениями их и страхом стоял безусловно определенный опыт и знание о
результатах такого рода колдовских действий и порчи. Мы видели, что
реальность таких воздействий не отрицают, а пытаются понять исследователи и
ученые наших дней.

Одной из мер, должных оградить первых людей государства от порчи и
волшебства, считалась клятва на верность, которую полагалось давать при
вступлении царя на престол. По такой крестоцеловальной записи дававшие
клятву обещали царю, царице и их детям "никакого лиха не учинити, и зелья
лихого и коренья не давати, и не испортити, да и людей своих с ведовством,
да со всяким лихим зельем и кореньем не посылати, и ведунов и ведуний не
добывати на государево лихо, и их государей на следу всяким ведовским
мечтаниям не испортити, ни ведовством по ветру никакого лиха не посылати и
следу не вынимати."

Эстафета страха

Все сказанное ранее об авторитарных системах, где безопасность вождя,