слово, волевой импульс, посылаемый человеком. Однако задолго до этих
экспериментов практика общения, разговора с растениями известна была в
народе. Позитивное воздействие - это крестное знамение и молитва, которыми
в былые времена освящались обычно посевы. Негативное, а иногда нужно было и
такое, тоже хорошо было известно. В Абхазии, например, если плодовое дерево
не плодоносит, перед ним разыгрывали своего рода действо. Хозяин бросался к
нему с топором, крича, что срубит такое негодное дерево, а другие
удерживали его, уговаривая подождать еще хотя бы год. Тогда, обращаясь к
дереву, говорили, что дают ему еще год, если оно будет по-прежнему таким
же, то срубят его. Говорят, что, как правило, на следующий же год на дереве
появлялись обильные плоды. В Сухуми я знаю человека, который при мне
проделывал 'этот ритуал с неплодоносящим кустом мандарина. На другой год я
видел этот куст весь покрытый плодами. Интересно, что такой же обычай и
подобные же конкретные случаи знаю я и по Средней Азии.

Так что опыты по словесному, волевому воздействию на растения не есть
открытие чего-то неведомого и нового, скорее это лишь подтверждение в
лабораторных условиях практики, которая давно известна у разных народов.

3. ОБЪЕКТ ВОЗДЕЙСТВИЯ ЧЕЛОВЕК

Бессильные противостоять

Соловецкий патерик рассказывает о старце, в огород к которому однажды
забрались воры. "Наполнив свои влагалища овощами, они возложили их на себя,
с намерением унести, по не смогли и с места сойти, и так простояли два дня
и две ночи неподвижно, под тяжелым бременем. Потом начали кричать: "Отче
святый, пусти нас с места". На голос пришли некоторые из братии, но не
смогли свести их с места. На вопрос иноков: "Когда вы сюда пришли?" - они
отвечали: "Два дня и две ночи стоим здесь". - "Мы всегда ходили сюда,
почему же не видели вас?" - "Да и мы, если бы видели вас, давно уже со
слезами просили бы прощения у вашего старца". Пришел и сам старец и сказал
ворам: "Вы всю жизнь пребывая в праздности, без трудов, крадете чужие
труды, поэтому стойте здесь в праздности все годы вашей жизни". Со слезами
воры умоляли отпустить их, обещаясь впредь не делать ничего подобного.
Старец сказал: '' "Если хотите руками своими трудиться и от труда вашего
других питать, то отпущу". Они с клятвою дали обещание исполнить его
веление. Тогда он сказал: "Благословен Бог, укрепляющий вас; потрудитесь
год в этой обители на братию". После этого разрешил их от невидимых уз
своею молитвою, и они действительно трудились год в скиту".

Такие приемы, очевидно, безотносительные к святости, издавна известны
народу и по сей день хранятся в тайне теми, кто их знает. Записи этнографов
и рассказы очевидцев свидетельствуют об этом.

Вот рассказ, записанный в наше время этнографами в сибирской деревне: "Мне
папа рассказывал. Говорит, приехали на конях с грузом мужики и остановились
на Шилке. Зашли к кому-то ночевать. А хозяин: - Дак у вас че там? - Да
груз: пшеница... - А караулит-то кто?

- Че караулить? Никого нет. А кто возьмет, так без меня никуда не уйдет.

Но а были воришки-то. Водились. Пришел один, значит, мешок на плечо-то
заворотил с пшеницей, вроде, "упру". И давай ходить кругом саней. До утра и
проходил в зимнюю ночь. И бросить не может, и уйти не может.

Хозяин выходит к возу утром, тот ему: - Извините, - грит, - меня! В жизни
больше этим делом не займусь. - Но, положь. Иди да запомни".

Я упоминал уже П. Д. Утвенко, целителя и прозорливца. Каждый день у его
ворот выстраивается очередь - люди приезжают со всех концов страны.
Какое-то время назад в эпоху гонений на все, чего не может объяснить наука,
погромные статьи об Утвенко печатала главная газета республики, орган ЦК
коммунистической партии Украины. Тогда-то и заявился к нему под видом
пациента один такой корреспондент, имевший задание написать о нем очередной
пасквиль. Понятно, о цели своего приезда он говорить не стал. Но
прозорливцу этого и не надо. Молодой человек не успел и рта раскрыть, чтобы
сказать какую-то заранее приготовленную ложь, как тот молча вывел его из
дома во двор и поставил возле забора: - Стоять будешь до вечера.

До самого вечера он так и стоял, как вкопанный, на том же месте и не мог ни
сдвинуться, ни сойти с него. Только когда в конце дня, окончив прием,
старик подошел к нему и, пристыдив, разрешил идти, он смог тронуться с
места.

Можно предположить, однако, .что диапазон таких воздействий на человека
значительно шире, чем в случаях, которые я привел.

А. И. Куприн, движимый писательским, а возможно, и более глубинным
интересом, с вниманием следил за явлениями, которые принято называть