укреплялась в перстне и носилась на руке. Иезавель 
воспользовалась печатью Ахава для запечатывания писем. Затем о печатях 
упоминают пророки Исайя, Иеремия, Даниил, Иезекиил, Аггей и другие .
      Рост собственности и усложнение делопроизводства вызывают всплеск 
камнерезного творчества. Ювелиры в изобилии изготавливают печати, цилиндры, 
геммы. Появление большого числа таких атрибутов, естественно, пробуждает 
интерес к ним у собирателей.
      Неплохие коллекции постепенно образуются у меценатов, художников, 
архитекторов. Эти коллекции уже более-менее доступны для обозрения. Они - 
своеобразная пропаганда цветного и резного камня. Такая дактилиотека 
принадлежала, например, известному фламандскому художнику Питеру Паулю Рубенсу. 
В его антверпенском доме было выставлено множество гемм, камей, инталий, среди 
которых ценнейшие экземпляры древнегреческого и древнеримского искусства.
      Большой интерес в Западной Европе вызывали изделия из оникса, сардоникса, 
сердолика, агата и горного хрусталя, которые явно копировали античные образцы. 
Взлелеянная эпохой Возрождения, мода на античные геммы становилась массовой, 
проникающей во все слои общества. Бенвенуто Челлини в своей Автобиографии 
вспоминает ломбардских крестьян, нанимавшихся на окопку виноградников в 
окрестностях Рима: Копая землю, они всегда находили старинные монеты, агаты, 
празеры, сердолики, камеи... Мне попался в руки камень, это была камея: на ней 
был вырезан Геркулес, который вяжет трехзевого Цербера. Он был такой красоты и 
так великолепно сделан, что нашему великому Микеланджело пришлось сказать, что 
он никогда не видел ничего изумительнее. Камея, так восхитившая Микеланджело, 
экспонируется сейчас в Эрмитаже.
      Спрос на античные камеи был огромен. Коллекционеры платили бешеные деньги,
 порой целые состояния за понравившиеся резные камни. Обладание камеями, 
печатями, и даже оттисками с них, становится престижным и модным. Мода эта, то 
угасая, то возобновляясь, держится в Европе с ХIII по ХIХ век. Всплеск такой 
моды зарегистрирован, например, Ф. Ф. Вигелем, иронично и тонко подметившим это 
явление в начале царствования российского императора Александра I. После 
расхищения гардемебля, по увезении эмигрантами всех легковесных драгоценностей,
- кажется, во Франции не оставалось ни одного камешка,- фортуны раздробились, 
сравнялись, новая мода, которую война и торговля потом так быстро создали, не 
успела еще составиться,- и женщины, вместо алмазов, принуждены были украшаться 
камеями и мозаиками, их мужьями и родственниками награбленными в Италии. Нам и 
тут надобно было подражать; бриллианты, коими наши дамы были так богаты, все 
попрятаны и предоставлены для ношения купчихам. За неимоверную цену стали 
доставать резные камни, оправлять золотом и вставлять в браслеты и ожерелья. 
Это было гораздо античнее .
      Интальо, камея, гемма... От слова гемма произошло и название науки о 
цветных камнях - геммология. И хотя геммология зародилась в те времена, когда 
человек впервые начал использовать камень не только для практических целей, но 
и для украшения, сам этот термин стал употребляться только в ХХ веке. По мере 
совершенствования геммологической науки, разработки новых видов огранки, 
облагораживания и окраски камней, а также синтеза и имитации, т. е. по мере 
накопления знаний, накапливались и суеверия, связанные с камнем. Ведь человек, 
будь то древний грек или современный европеец, хочет иметь не просто красивую 
вещь, но - амулет, талисман, нечто таинственное, могущественное. В магической 
силе своих перстней уверяли окружающих, а может быть, и сами верили, английский 
король Иоанн Безземельный, русский царь Иван Грозный, шотландская королева 
Мария Стюарт, писатели и поэты Вальтер Скотт, Франсуа Рабле, Оскар Уайльд, 
Оноре де Бальзак, Александр Пушкин. Из Лапидариев 1 Марбода Реннского (ХI век).
И никому не должно ненадежным и ложным казаться,
Что заключается в геммах чудесно врожденная сила.
Травам великая сила дана, величайшая - геммам.
(Перевод Ю. Шульца).
      Может ли поэт пройти мимо необычности, мимо таинства, созданного Природой 
и Мастером в виде перстня? Особенно, если в него вставлена прекрасная, 
неповторимая, подмигивающая Времени гемма? Никогда!
      Посмотрим, что пишет о перстне господина де Бальзака его биограф Андре 
Моруа: Ученый-ориенталист, барон Иосиф фон Хаммер-Пуршталь подарил Бальзаку 
драгоценный талисман - перстень-печатку Бедук и сказал при этом: В один 
прекрасный день вы оцените значение скромного дара, который я вам вручаю. Семя 
упало на благодатную почву. Вскоре Бальзак уже всем рассказывал, сам этому веря,
 что его замечательный перстень некогда принадлежал пророку Магомету, что он 
был похищен англичанами у Великого Могола, который предлагал в обмен на него 
груды золота и алмазов. Бедук восходит прямехонько к Адаму. Бедук может сделать 
человека невидимкой. Бедук приносит счастье в любви. Бедук исцеляет от 
всевозможных недугов. Еще одна таинственная сила прибавилась к тем, которыми 
(как, не без основания, считал Бальзак) он был наделен. Барон фон Хаммер, 
намекая на гигантский труд своего гостя и на множество созданных им героинь, 
сравнил писателя с Гераклом, который в одну ночь лишает невинности пятьдесят 
девственниц. Перстень был очень кстати: ведь господин де Бальзак озабочен, как 
нынче говорят, сексуально и финансово (неприятности с бесчисленными любовницами 
и необходимость постоянно скрываться от кредиторов) - все эти проблемы мог 
разрешить замечательный Бедук. Что же касается творческой потенции,-в ней Оноре 
де Бальзак никогда не сомневался. И тут он был прав...
      Перстни, пряжки, заколки, ножны, рукоятки мечей - они становятся все 
изысканнее, украшаются редкими и дорогими камнями. Такие вещи широко известны, 
популярны и, естественно, легко узнаваемы.
      Юлий Цезарь, преследуя Помпея, поплыл в Египет. Однако встретиться со 
своим врагом ему не довелось. Египтяне, не желая ссориться с могуществ