потом могла проявиться в ярких судьбах великих людей. И то, и другое — 
опосредованное отражение того, что глубинно несет в себе звукообраз. И потому 
главной задачей анализа смысла имени остаётся трактовка вибрационной картины 
его звучания.
То, насколько образное значение имени полнее одного только его этимологического 
смысла, видел Павел Флоренский, оставивший нам психо-философский анализ 18-х 
русских имен. Его видение подтверждает те астрологические образы, которые 
возникают у нас на основе звукового облика слова. Например, имя Елена 
Флоренский описывает как характер, который можно соотнести с лунным знаком Рака,
 Софью – как образ типичного Козерога, Владимира – как психотип, который 
отражает знак Водолея, имя Николай по характеристике Флоренского мы можем 
сопоставить знаку Близнецов с сильным Марсом. Непосредственно-цельное 
восприятие имени и синтез значения и звучания позволили Флоренскому проникнуть 
в сущность духовного смысла образа. Ценность такого подхода заключается в том, 
что через внешние характеристики он раскрывает внутреннюю взаимосвязь явлений 
нашей культурной, языковой и психологической реальности.

На подобном же анализе основаны встречающиеся в последнее время описания 
характеров людей на основании носимого ими имени, которые, правда, в 
большинстве своем грешат излишней категоричностью. Приписывая характер имени 
самому носителю, часто не учитывают того, насколько это имя изначально 
соответствовало данному человеку, его внутренней природной заданности. Поэтому 
выходит, что "все Иваны таковы, а Федоры -- этаки". Существует соблазн разбить 
людей на психотипы прямо на основании носимых ими имен. Но это не самый 
продуктивный метод психологической классификации, поскольку первично все-таки 
не имя, а носящий его человек. Астрология, описывая знаки Зодиака как 12 
универсальных психотипов людей, представляет гораздо более совершенную 
классификацию, отражающую закономерности природного процесса. Являя нам 
целостную систему образов мира, она позволяет свести имена в систему и дает 
возможность понять реальную связь между человеком и его именем. 
Нельзя отрицать того отпечатка, который накладывает имя на человека, но нельзя 
также абсолютизировать имя. Имя — это лишь верхняя одежда, которая, как 
известно, может быть к лицу человеку, а может и не идти ему. Имя не определяет 
судьбу человека, и его астрологическое предопределение — его способности и 
жизненные задачи — не зависят от имени. Они лишь скрываются за ним, если имя не 
подходит, и проявляются ярче, если имя созвучно ритмам судьбы...... 

* * *

Звукоряд, соответствующий психологическому содержанию знаков Зодиака, можно 
использовать не только для выбора имени человеку, но и для наименования любого 
события, происходящего в период воздействия этого созвездия, или объекта, а 
также всего, что имеет отношение к этому созвездию Зодиака.

Например, если отбросить идеологическую аргументацию и пострараться 
непосредственно соотнести звучание имени "Ленинград" с образом города, то 
окажется, что это имя более соответствует характеру города на Неве, чем имя 
"Петербург". Оно отражает светлую, но твёрдую и холодную звуковую ткань 
идеалистического знака Водолея с сильным Сатурном, образ которого наиболее 
соответствует северному региону и темпераменту города. Подтверждение этому 
можно найти в топонимическом анализе древнейших имен данного региона. 
Называя какое-либо место, древние опирались на то впечатление, которое 
возникало от этой местности, непосредственно отражая в имени вибрационную 
природу и звуковое поле (иначе говоря —эгрегор) данной территории. Из 
ономастики известно, что древнейшими названиями являются имена рек и других 
гидронимов. В нашем случае это угро-финские названия: Ладога и Нева - и имя 
города Неванлинна (что значит - Невский город, т.е. Нево- или Невин-град), в 
которых явно слышна аллитерация со звучанием Ленинград (здесь начальное более 
идеальное Л заменило упрямое Н, которое в русском языке ассоциируется с 
понятием отрицания). 
Таким образом, имя Ленинград возвратило местности ее исконное звуковое 
отражение, восстановив естественную связь ритмов города с ритмами окружающей 
среды. Оно было экологичным с точки зрения резонанса, действующего на 
подсознательном, более глубоком уровне, нежели временные традиции и 
идеалогические клише (типа — город "великого Ленина" или город "святого" Петра).
 Этого нельзя сказать о диссонирующем звучании Петербург, претенциозном — 
Санкт-Петербург и особенно жаргонном — Питер. И поэтому еще Пушкин избегал этих 
названий, используя имена Петрополь и Петроград ("Медный всадник"). Последнее 
даже стало на короткое время официальным (1914-1924), но нельзя сказать, что 
оно хорошо отражало биоритмы города: тепло-радостные и ёмкие формы звучания 
"Петроград" не соответствуют холодному и равнинно-водному региону. В этом 
переименовании главным критерием также была идеология, а не гармония отражения.
Верное звуковое отражение это чистота стиля и образа города, возникшего как 
полет новой идеи, окрывающей творческую перспективу развития. И история 
строительства этого города подтвержает этот путь постояных перестроек во имя 
достижения идельнго архитектурного звучания. Так Исаакиевский собор прежде чем 
стать шедевром — трижды изменил место и архитектуру. Тоже относится и к другим 
известным городским ансамлям. Так и имя города прошло три этапа преобразования 
пока не зазвучало в совершеной красоте резонанса с своим первообразом — 
архетипом идеи и региона ее воплощения. Возвращение же первого можно сказать