эгоистический оттенок, внимание сосредоточено на своих 
ощущениях, освоение социального образа любовника (любовницы)), шестой дом (секс 
для здоровья, как работа для снятия сексуального напряжения), седьмой дом 
(наиболее, видимо, естественный вариант, когда основное внимание сосредоточено 
на партнере, а фоновое на своих ощущениях), восьмой дом (секс с оккультным 
оттенком, глубокой психической включенностью, сильной медитацией или имеющий 
результатом зачатие), двенадцатый дом (в низшей октаве храмовая проституция, в 
высшей, например, акт со жрицей, непосредственно представляющей богиню).
Следует подчеркнуть отличие агрессивной внешней среды (второй дом) от врага 
(седьмой дом). Пока опасность потенциальна или настолько несущественна, что 
внимание человека сосредоточено на себе, вполне может быть включен второй дом, 
хотя и не в самом приятном варианте (например, человек идет вечером по глухому 
лесу с хищными зверями, которые пока не проявились). Но как только угроза 
материализуется в образе опасного конкретного врага, концентрирующего на себе 
все внимание человека, у него включается седьмой дом (из леса выходит тигр и 
грозно рычит, имея, очевидно, в виду привлечь к себе внимание человека и 
сожрать его именно под седьмым домом, перманентно переведя его в восьмой). 
Включение седьмого дома вместо первого может перевести ужас (состояние, когда 
человек ничего не видит и не слышит, наполнен идущими изнутри черными волнами, 
парализующими его волю) в страх, гораздо более конструктивное состояние, когда 
враг или соперник уже виден и может быть рассмотрен и, возможно, превзойден. По 
седьмому дому идут личные соперники и личная ревность; вообще при включении 
седьмого дома тенью всегда звучит первый, в частности, распространена частичная 
идентификация человека с личностью врага, особенно если последний силен и 
пользуется успехами в обществе.
На первом уровне проработки седьмого дома его пафос это ненависть к врагу, 
который представляется сосредоточением всех зол и одновременно полным 
ничтожеством во всех отношениях. Когда человек видит врага, перед его 
внутренним взором возникает огненная надпись: "Агх! Убивать, или убьют меня!", 
что и программирует его дальнейшие действия. Здесь идет четкое 
противопоставление себя враждебному миру, который воплощается в соответствующих 
фигурах конкретных врагов. При этом возможно или безудержное самовосхваление, 
особенно своих боевых качеств, или, при слабой энергетике, наоборот, 
самоуничтожение и пресмыкание перед врагом, в тайной надежде со временем 
обрести силу и поменяться с ним ролями.
На этом уровне в глубине души живет постоянный страх перед врагом, в образе 
которого (по ощущению человека) может выступить кто угодно, даже нынешний друг, 
притворяющийся старым и преданным; в конечном счете, врагом является весь 
внешний мир, готовый, как только потеряешь бдительность и контроль за ним, тут 
же задушить или разорвать в клочки. В принципе этот человек полностью 
устраивает сам себя, и у партнеров ему учиться нечему. Иногда ему не хватает 
силы, денег или власти, и он одновременно вступает в союз с кем-то, кому он 
никогда не доверяет до конца и всегда ждет измены. Вообще, с партнерами у него 
всегда очень напряженные отношения из-за облачка первого дома, то и дело 
появляющегося на горизонте их отношений, ибо этот человек не переносит ничьей 
личности, кроме своей, и моменты проявления чужой личности для него всегда 
болезненны, поскольку ставят под сомнение его собственную.
Особенно ярко это обстоятельство выражено в отношениях с женой (мужем), которую 
человек даже в ситуациях отчетливой кооперации все-таки воспринимает как врага, 
старательно высматривает признаки враждебности и всегда их находит. В семье 
нормой являются перебранки и скандалы (как основная форма контактов и 
совместных медитаций), садомазохистические психологические игры и сексуальные 
отношения с тем же оттенком.
На втором уровне проработки седьмого дома образ врага уже не столь однозначен, 
хотя отношение к нему по-прежнему личное и деструктивное. Человек может 
признать за ним определенные достоинства (доблесть, искусство владения оружием),
 но склонен не столько этому учиться, сколько стараться противопоставить что-то 
свое. Противопоставление личностей, как и на первом уровне, остается слишком 
болезненным, чтобы его можно вывести в сознание; в частности, победа врага 
воспринимается как личное поражение, а своя победа как основной момент 
самоутверждения. Все же оппонент не всегда воспринимается как личный враг (то 
есть происходит частичное отделение седьмого дома от первого), возможны даже 
случаи благородного отношения к нему, особенно когда он, поверженный, лежит у 
ног победителя. Таким образом, к врагу возможно уважение (опасный, коварный и 
умный враг поднимает человека в своих глазах), но он рассматривается как 
антагонистическая фигура, с которой никакие компромиссы невозможны, хотя 
отдельные ее качества и боевые приемы человек может украдкой пытаться 
перенимать.
К своим партнерам этот человек может относиться положительно и спокойно, не 
ожидая предательства, и даже, как правило, с большой симпатией, но в то же 
время достаточно настороженно относясь к их личностным проявлениям, которые 
будут его раздражать, а иногда и выводить из себя, косвенно подвергая сомнению 
его личность и самооценку. Здесь на смену вопросу "кто предаст первый: он или 
я?" приходит следующий: "кто главнее в нашем партнерстве, чья личность ярче?" 
Поэтому возможны конфликты с партнером, казалось бы, на ровном месте, а на 
самом деле по поводу дележа сфер влияния и личных заслу