ии, когда он вынужден потратить 
некоторое (не слишком большое) количество своего времени и сил на явно (или 
почти) бессмысленную деятельность, не вызывает у него сильного протеста: он 
относит их к общему несовершенству мира и не склонен обращать на них слишком 
много эмоционального внимания. Другими словами, незначительные вынужденные 
жертвы человек приносит без напряжения, но не придает им никакого 
положительного значения. К длительным периодам заточения (болезни, вынужденное 
одиночество) человек относится отрицательно, но короткие заточения может и 
приветствовать как возможность отключиться от мира, понизить внутренний ритм и 
отдохнуть; впрочем, в одиночестве быстро начинает скучать. В случае больших 
несчастий близких людей он способен на сострадание, иногда и милосердие застает 
его врасплох, но обычно ненадолго. К милосердию, особенно к врагам, не склонен, 
и вообще к этому понятию относится скептически, но иногда, неожиданно для 
самого себя и вопреки своим взглядам, может его проявить.
Этот человек понимает, что в некоторых жизненных ситуациях необходимо 
самоотречение, иногда кто-то должен принести себя в жертву другим, но сам он 
очень бы не хотел оказаться на этом месте; однако, людей, способных на 
самоотверженное поведение и поступки, он уважает и восхищается силой их духа. 
Тайных врагов он видит по-прежнему только во внешнем мире и, предполагая 
действия скрытых врагов, направленные против него, считает наиболее эффективным 
средством борьбы контринтригу; смирение кажется ему крайним средством, которое 
следует применять, когда все способы борьбы исчерпаны, но умение смириться с 
очевидным поражением этот человек оценивает положительно. К работе тупыми 
инструментами относится отрицательно, скрытые способности и возможности (свои и 
чужие) допускает, но абстрактно и со значительной долей скепсиса. На этом 
уровне ощущение мистической связи человека с миром практически отсутствует, но 
внутренняя свобода как свобода отношения к происходящему вокруг ему уже в 
какой-то мере понятна.
На третьем уровне проработки двенадцатого дома безличное служение, то есть 
состояние человека, когда он делает то, что должно быть сделано, не получая 
вознаграждения и не оставляя никакого отпечатка своей личности на результатах 
своей деятельности, имеет в его жизни большое значение. В такие моменты он 
чувствует свою необходимость не конкретным людям или коллективам, а чему-то 
несравненно более высокому, но точно понять и выразить эти свои ощущения 
человек не может. Тем не менее, он во многом положительно относится к периодам 
вынужденного заточения и одиночества, не только как к возможностям отключения 
от жизненной суеты, отдыха и переосмысления своей картины мира, но и 
воспринимая эти состояния как творческие, когда к нему приходят мысли, чувства 
и ощущения явно постороннего происхождения, иногда из очень высоких планов 
тонкого мира. Возможно, большие мистические откровения приходят на этом уровне 
не очень часто, но как только человек оказывается в заточении, у него возникает 
ощущение тонкой связи со всем миром и начинают происходить какие-то необычные и 
таинственные процессы взаимодействия со своей психикой и тонким миром. На этом 
уровне человеку свойственны милосердие и сострадание, но он достаточно 
внимателен и проницателен и умеет отличить страдания души от страданий эго и не 
сентиментален. Он понимает необходимость жертв и жертвенного труда и старается 
приносить жертвы в той мере, в которой они от него требуются, безропотно, 
смиренно и по возможности радостно, ощущая в эти моменты мистическое единение с 
миром. На этом уровне переосмысливаются жизненные страдания, которые человек 
перестает отрицать, воспринимая как важную разновидность эволюционной работы, 
необходимой на определенных участках и этапах эволюции. Этот человек знает, что 
наделен очень большими скрытыми возможностями, ключ к которым можно обрести 
лишь в заточении двенадцатого дома, и не ропщет, когда возникает необходимость 
научиться работать плохими инструментами ? он чувствует, что это лишь 
подготовительный этап, необходимый для реализации его истинных возможностей. 
Своих тайных врагов он видит главным образом в своем подсознании и старается 
увидеть именно их; внешние интриги и козни врагов заботят его гораздо меньше.
На четвертом уровне проработки двенадцатого дома человек видит или угадывает 
безличную волю Абсолюта во многом, происходящем вокруг него. Он хорошо видит 
карму и рассматривает непосредственное служение Абсолюту как естественную и 
наиболее творческую часть своей (и чужой) жизни. Он видит жертвы и жертвование 
не только там, где они заметны окружающим, но и во многих других моментах жизни,
 и понимает, как и когда их следует приносить, а главное, какую роль они играют 
в судьбе людей. Любой кармический узел развязывается в результате жертвы, но 
она бывает возможна не при любых условиях и к ее принесению иногда нужно долго 
готовиться. Для этого человека характерно отсутствие внешнего напряжения в 
ситуациях двенадцатого дома, его одиночество и самопожертвование никого не 
тяготят, хотя часто могут служить примером. Под двенадцатым домом он 
воспитывает в себе смирение перед волей Абсолюта и духовную выдержку и 
формирует вы