он склонен считать, что ему не повезло или что он не приложил достаточных 
усилий на предметном уровне, хотя в действительности ему может существенно не 
хватать качественного согласования или некоторой высшей устремленности, которая 
у развитых типов прагматиков существует как нечто само собой разумеющееся, а у 
неразвитых полностью отсутствует и поэтому, даже обладая большой силой на 
предметном уровне, довести что-то до конца они органически не в состоянии. Его 
сила заключается в том, что он способен определить, что конкретно требуется в 
данной ситуации и какой конкретный объект необходим для ее успешного завершения 
или продолжения - но не то, какие качества в ней следует проявить. Если 
синтетический уровень дает общую идею, а качественный - главное направление и 
регулирование различных аспектов деятельности, необходимой для завершения 
проекта, то предметный уровень обеспечивает проект конкретными деталями, 
оборудованием, рабочей силой и строительным участком.
Любимые роли и герои. В романах и сказках прагматика привлечет в первую очередь 
технология: его интересуют не столько моральные качества и душевные переживания 
героев, сколько их деятельность на предметном плане. Типичный прагматик с 
величайшим интересом будет читать роман “Таинственный остров” Жюля Верна, пафос 
которого заключается в выстраивании модели цивилизации небольшим коллективом 
людей, волей случая занесенных на необитаемый остров. Жюль Верн подробнейшим 
образом рассказывает, как эти герои с поразительным мужеством и упорством 
строят из подручных материалов дом, высаживают растения, исследуют растительный 
и животный мир и осваивают географию, заставляя служить остров собственным 
целям. Если прагматик читает роман о полярном исследователе, то наибольшее его 
внимание привлекут те страницы, где описывается подготовка к путешествию, 
приводятся рассуждения о необходимом провианте, технических средствах, нужных 
для преодоления льдин, торосов и водных промежутков между ними и т.п. Любимый 
его герой, вероятно, тульский Левша, сумевший подковать механическую блоху, а 
антигерой - преподаватель философии, в словах которого конкретного смысла, как 
не ищи, найти невозможно.
Психология. Само слово “психология” вызывает у прагматика если не протест, то 
некоторое недоумение. Ему не вполне ясен предмет этой науки. Человеческую 
психику невозможно (по крайней мере, в настоящее время) разъять на части так, 
как анатомия разнимает на части человеческое тело, поэтому сам предмет 
психологии, оперирующий в основном качествами и чертами человеческого характера,
 прагматику подозрителен. Тем не менее, какие-то определенные состояния, эмоции 
и черты характера он сам для себя уясняет (или ему кажется, что он их уясняет), 
и тогда он обозначает их определенными словами (иногда не общепринятыми, а 
свойственными его личному словарю) и этими понятиями оперирует. Общаясь с ним, 
очень важно понимать, что даже самые абстрактные слова и понятия он употребляет 
обычно в каком-то узко определенном смысле, который он подразумевает и который 
следует иметь в виду, а иначе вы можете понять его совершенно превратно. 
Например, если он употребляет слово “доброта”, то крайне маловероятно, что он 
имеет в виду определенное душевное расположение и эмоциональный спектр, ему 
соответствующий. Скорее всего, под добротой он понимает способность в 
определенной ситуации совершить совершенно определенный поступок, например, в 
холодную погоду снять с себя теплую куртку и отдать страждущему или, приходя в 
гости, вручить каждому ребенку по конфете. Если вы скажете прагматику фразу: 
“Ты нехорошо вел себя по отношению ко мне”, - неплохо уточнить, что вы имеете в 
виду, иначе вы можете оставить его в полном недоумении, особенно если вы хотите 
сказать, что он разговаривал с вами недружелюбным тоном, бросал на вас 
враждебные взгляды или вовсе вас игнорировал. Эти категории для прагматика 
чересчур расплывчаты; он поймет, если вы скажете ему, например, что он отдавил 
вам ногу или дезынформировал вас по совершенно определенному поводу. То, что 
для прагматика не укладывается в понятие определенного факта, для него не 
существует. Ему очень сложно доверять в известной степени (известной кому?): он 
или доверяет, или не доверяет (последнее для него тождественно позиции: 
доверяет, но проверяет).
На низком уровне этот человек верит в единственный способ контроля: это 
тотальный контроль всех мелочей, ибо они никак не связаны для него вместе, а 
идеалом для него может быть универсальный порядок, который включает в себя 
прямой или косвенный, многоступенчатый, иерархический контроль за каждой 
мелочью, за каждым объектом или элементом. К самому понятию идеала он относится 
достаточно скептически; это может быть что-то само собой очевидное, само собой 
разумеющееся и само собой присутствующее в его жизни, но определять его точными 
словами он не станет; он просто пожмет плечами: или вы его понимаете, и тогда 
говорить не о чем, или вы не понимаете, и тогда объяснять вам это бесполезно. В 
абстракциях он не силен, если же ему нужно объяснить вам что-то абстрактное, он 
приведет конкретный пример, предполагая, что дальнейшее обобщение это уже ваше 
дело.
На высоком уровне этот человек может быть духовным учителем, преподносящим 
высшие философские и духовные истины с помощью притч, в которых фигурируют 
бытовые жизненные сюжеты, нехитрые домашние и дикие животные, с простой логикой 
и стоящей за ней глубокой мудростью.
Как прагматик объяснит своему ребенку, что нельзя красть в универсаме? 
Разумеется, он не будет прибегать к абстрактным и потому (как он считает) 
маловразумительным категориям типа честности или законов мировой справедливости 
и воздаяния. Может быть, он скажет своему ребенку следующее: “Вещи подобны 
людям. Когда ты покупаешь вещь, она приходит к тебе домой как званый гость, а 
когда ты ее крадешь, ты приволакиваешь ее к себе насильно, против ее воли. 
Неужели ты думаешь, что такая вещь может принести тебе пользу? Нет, она будет