амечу, что в двадцати девяти есть лишь 
пассивное видение истинного соотношения между этими видами кармы, и не более 
того). Тридцать, таким образом, символизирует гармоничное самосознание духа, 
впервые воплотившего правильные взаимоотношения между тонким и плотным планами 
как в статике, так и в динамике. Разложение 30=6 х 5 символизирует расцвет 
жизненного творчества во всех мыслимых формах, которые могут быть доведены до 
совершенства (шестерка); тридцать гармонично, живо, весело, непринужденно 
(насколько вообще может быть весело и непринужденно число седьмого уровня, 
несущее в себе опыт одиннадцати и девятнадцати, четырех и двадцати шести) — но 
противоречиво. Разложение 30=15 х 2 символизирует противоречие, явственно 
ощущаемое тридцатью, между гармоничной жизнью в тонком и плотном планах, то 
есть между жизнью в духе и во плоти. Пока что соединить то и другое вместе 
невозможно, и хотя в тридцати эти планы противопоставляются далеко не так 
жестко, как, например, в девятке, или десятке, или одиннадцати, все же 
гармоничная жизненность тонкого плана настолько кармически не соответствует 
радостям естественной жизни плотного, что в тридцати ощущается сильная 
внутренняя поляризация, и ее симпатии колеблются то в сторону гармонизации 
тонкой кармы, то плотной. Тридцать символизируется водителем старого автомобиля,
 который плохо слушается хозяина и, кроме того, склонен жить собственной 
жизнью: иногда взрываться клубами синего дыма, громко завывать мотором, визжать 
тормозами, а иногда вовсе их игнорировать, капризничать в выборе сортов овса, 
извините, бензина, и т.д., так что у водителя порой возникает сильное искушение 
вылезти из за баранки и пойти пешком.
Человек тридцати на среднем (или чуть выше) уровне уже способен видеть и 
управлять собой настолько, чтобы решать внешние проблемы путем работы над 
собой; однако это часто кажется ему не то чтобы насилием в грубом смысле, но 
некоторым принуждением, то есть искажением истинно гармоничной природы вещей, 
которая со временем (а куда торопиться? в крайнем случае, успеется и в 
следующем воплощении) приведет внутреннее и внешнее, духовное и материальное, 
высокое и низкое ко всеобщей гармонии без особенных усилий со стороны самого 
человека. И хотя где-то внутри себя человек чувствует, что это не так и 
гармония духовной жизни кармически несовместима с естественной счастливой 
жизнью плотного плана, и именно сейчас, а не когда-нибудь потом необходимы 
определенные внутренние усилия и внешнее самоограничение, расслабляющее 
действие тройки (как делителя тридцати) не дает ему как следует внутренне 
собраться. В тридцати самосознание духа слишком поверхностно гармонично (30=10 
х 3), и следует скорее обращать внимание на истинные противоречия ( 30=15 х 2 ),
 чем на показную гармонию текущего положения вещей; и именно гармоничность 
самосознания будет здесь тормозом, а дискомфорт — двигателем дальнейшего 
развития.
30=16+14 — духовное Учение выводит оккультиста на уровень видения тонкой кармы 
и гармоничного самосознания.
 
31
ТРИДЦАТЬ ОДИН — тонкое кармическое препятствие (узел); корень зла; духовное 
растление; сказочный дракон; змей искуситель.
Комментарий. 31=30+1 — тридцать один, лишаясь поверхностной гармонии тридцати, 
проясняет причину невозможности гармоничного параллельного развития тонкой и 
плотной жизни. Эта причина заключается в собственных внутренних противоречиях 
тонкого плана, то есть в тонких кармических узлах. Первые отблески этих 
противоречий проявились, достаточно зловещим образом, в двадцати шести; теперь 
же тонкие кармические препятствия становятся видны воочию.
31=29+2 — тридцать один разрушает иллюзию доброго волшебника (29), в котором 
обнаруживаются противоречия, нестыковки, а иногда и враждебность, которая, 
впрочем, проявляется далеко не так явно и прямолинейно, как у злого. Откровение 
тридцати одного, то есть заузленной природы тонкой кармы, переживается как 
катастрофа: это откровение сумерек богов, или даже злого Бога, выше которого 
никого уже нет. Это крушение, не сравнимое с обнаружением земного зла, которое 
все же оставляет надежду на высшие добро и справедливость, торжествующие в 
конце концов. Ощущения тридцати одного не сравнимы даже с чувствами, 
возникающими в душе при полном торжестве сил плотного зла уже в двадцати шести, 
поскольку там непонятны истинные причины происходящего; тридцать один дает 
первое ощущение зла как вкорененного в тонкую, то есть почти божественную, 
природу и притом его устойчивого и вечного там бытия. Кармические узлы и 
вообще-то не самый приятный объект созерцания, но первое впечатление от тонкого 
узла оглушает и лишает дара речи.
Вместе с первым шоком на высоком уровне человек тридцати одного испытывает 
огромное облегчение: наконец-то найден истинный источник бед, тонкий корень зла,
 который столь долгое время скрывался, маскировался и неустанно плодил новые и 
новые побеги, сражаться с которыми приходилось постоянно, но истребить до конца 
не удавалось, поскольку на месте отрубленных, как головы у сказочного дракона, 
вырастают новые. Зло тридцати одного энергично, собранно и целенаправленно 
(поскольку 31 не делится ни на 2, ни на 3), и бороться с ним непосредственно 
очень сложно, да это и не входит в задачи человека; его максимальная духовная 
задача — устоять на ногах, выдержав это откровение, и не закрыть в страхе и 
панике глаза на то, что увидел.
На среднем уровне человек тридцати одного ощущает зло как имманентную природе 
силу; особенно это касается (как ему кажется) собственно человеческой природы. 
Он удивительно ясно видит в других людях сколь угодн