дена, что уж что-что, а общение -
это ее епархия. "Ты сам не умеешь, не можешь, а на самом деле и не
особенно-то и любишь общаться, говорит она хором, оставь это дело нам!" О
том, насколько тонкая семерка мешает человеку в контактах с партнерами, она
предпочитает умолчать.
     Самый первый момент, когда кончается монолог и начинается диалог, т.е.
собственно общение, заключается в переходе точки сборки в область, где
внимание человека преимущественно направлено во внешний мир (в частности, на
партнера) и лишь косвенно - на себя. Вообще говоря, это не так легко, и
многим людям это умение не дается вообще или удается лишь кратковременно.
Однако умение внимательно, почти забыв о себе, воспринимать другого - главное
в искусстве общения, и ему нужно учиться всю жизнь. Тонкая семерка держится
на этот счет противоположного мнения.
     "Вот еще, смотреть на него, - недовольно бурчит гордая голова дракона. -
Да кто он такой, собственно говоря? Принц Уэльский или вице-король Индии?
Пусть лучше сам на меня полюбуется (здесь дракон приосанивается), какой я
замечательный". Закомплексованная голова способна смотреть - завистливо и
заискивающе - но не на другого человека, а на его крупного и красивого
дракона в надежде к тому подольститься и получить инвольтацию.
     "Да что там стараться, смотреть на кого-то, глазки устанут или, неровен
час, еще шею себе свернешь, - уговаривает человека свинья. - Давай сделаем
вид, что ничего не происходит, а ежели на роду написано с кем встретиться,
так от судьбы-то не уйдешь, явится сам как миленький". Иногда свинья
апеллирует к горькому опыту человека или человечества в целом: "Ну что тебе,
больше всех надо? Вспомни, когда в прошлый раз полез общаться, что из этого
вышло? Будешь ты делать выводы из своей жизни или так и умрешь круглым
дураком? Неужели до сих пор непонятно, что другие только и ждут случая, чтобы
тобой попользоваться, коровушка ты комолая дойная".
     "Главное - не упустить случая, - торопит человека торопыжка. - Видишь,
стоит роскошный мужик, сейчас к нему, выяснишь, как зовут и кому родственник,
а потом сразу вон к той блондинке с бусами, шаркни ножкой, скоренько улыбнись
и пора уже с хозяйкой поздороваться, а там оглянуться не успеешь, новая
карусель завертится", - понятно, что в подобном ритме точка сборки стоит так,
что человек (и эгрегор) регистрирует социальную среду в целом, но не
отдельных ее составляющих индивидов, которые сливаются в пестрый ровный или
неровный фон.
     Желтый поворачивает реальность так, что увидеть в ней постороннюю
личность просто не удается - так, ощущается нечто человекоподобное, но что
именно, рассмотреть все же не удается, образ расплывается и оформляться не
хочет. У желтого своя жизненная позиция: "Людей стоит воспринимать лишь в той
мере, в какой они сами способны постичь твой внутренний мир и вписаться в
него, а остальных можно смело игнорировать". Вообще желтый большой мастер по
некорректным методам адаптации внешней реальности к внутренней. Например,
мать просит своего великовозрастного сына с поэтическими наклонностями помыть
на кухне пол. Отпрыск после краткого раздумья отвечает ей следующей мантрой:
                 Чем жизнь твоя нехороша?
                 Была бы  чистая душа.
                 Ты сына береги покой
                 Для важной миссии другой.
Посрамленная силой стиха, мать принимается за уборку квартиры сама, так и не
сумев пробиться в сознание сына, доступ в которое успешно перекрыл желтый.
     Черный может закрывать видение другого человека чувством ужаса,
связанным с чем угодно, например, с его размерами, физической силой,
социальным положением, чудовищными усами или просто принадлежностью к
противоположному полу. "Ты что, не видишь, это же мужчина" - шепчет черный
молоденькой девушке, - и от него в любую минуту можно ждать чего угодно". О
какой, собственно, опасности идет речь, черный не уточняет, но это и не
требуется: потенциальный партнер заменяется угрожающим облаком, которое может
не рассеяться и после двадцати лет брака, особенно если у женщины окажутся
сильны инфантильные установки против отца, внушенные матерью.
     Змей часто не дает человеку возможности увидеть другого именно как
человека. "Ты посмотри, как он ест, - шепчет змей на ухо хозяину, это же
форменный заяц, грызущий морковку". В интеллигентной среде змей заранее
профанирует все тексты и взгляды другого, не давая ему права на личную
культуру в принципе.  Естественное видение змея превращает партнера в
плоского паяца, чьи глупые шуточки давно всем известны, и обсуждать или ждать
чего-то стоящего просто несерьезно.
     Серый лишает человека энергии и энтузиазма вообще смотреть на другого.
"Все они одинаковы и одного хотят, - шепчет он человеку, - и ты отлично это
знаешь; так стоит ли тратить силы и в сотый раз слушать все ту же пластинку?"
Серый - один из самых опасных врагов парного эгрегора, поскольку он косвенно,
но настойчиво заставляет человека ждать отчетливых и грубых эффектов именно
там, где нужна настройка на тонкости и полутона. Люди действительно во многом
похожи друг на друга, но общение - один из главных путей помочь им найти свою
индивидуальность, т.е. отличие от других, что является первым шагом на пути,
ведущем к интеграции и кармическому эгрегору.

     Если тонкой семерке не удается растворить партнера в окружающей среде, и
он все же является перед лицом человека так, что проигнорировать его не
удается, тонкая семерка радикально меняет свое поведение и пытается
приспособить партнера для своих нужд. При этом партнер выделяется из внешней
среды (чего не происходило в приведенных выше примерах), но не вычленяется из
социаль