едвижки празднеств в VI в. н.э., либо из-за того, что этот год 
намеревались «передвигать» путем добавления к нему целого месяца раз в 120 лет, 
так чтобы первое число месяца Адура не отставало бы от весеннего равноденствия 
больше чем на тридцать дней. Остальные праздники, имевшие меньшее религиозное 
значение, были оставлены в календаре на своих прежних местах, так что они почти 
незаметно перемещались назад в течение года.
Несмотря на свои благочестивые цели, эта сасанидская реформа на долгие годы 
произвела почти такие же разрушительные воздействия на календарь, как и прежняя,
 задачи которой были чисто практические, так как реформа эта только усугубила 
путаницу. Так, хотя народ и научился послушно отмечать религиозный «Новый день» 
(он назывался «Ноурузом жрецов») первого числа месяца Адура, иранцы не смогли 
отказаться от празднования Ноуруза и первого числа месяца Фравардина, и этот 
день остался также первым днем гражданского года и днем коронации царей. Таким 
образом, Ноуруз праздновался четыре раза, меньшие и большие празднества 
отмечались 1-го и 6-го Адура и 1-го и 6-го Фравардина, что должно было еще 
больше затемнить восприятие народом связи между Ноурузом и 
праздниками-гахамбарами, равно как и религиозную значимость семи великих 
празднеств. Празднование всех семи гахамбаров неоднократно включается в 
позднейшей зороастрийской литературе в число основных обязанностей каждого 
верующего, но они делятся на отдельные части, называемые соответственно 
рапитвин и гахамбар, и празднование их состоит из двух особых обрядов.
В пехлевийских произведениях, сочиненных (или исправленных) после этой 
календарной реформы, особо подчеркивается значение весны в связи с идеями 
воскресения и конца мира — Фрашегирд. Так, жрец, писавший в IX в., заявлял: 
«Фрашегирд происходит подобно году, в котором весной деревья зацветают... 
Подобно воскресению из мертвых, новые листья вырастают на сухих растениях и 
деревьях, и весна начинает цвести» (Задспарам XXXIV, 0, 27). Для празднования 
Ноуруза стал теперь характерен дух обновления. В этот день люди надевали новые 
одежды, готовили праздничную еду. «Среди прочих вещей, которыми считалось 
подходящим начинать этот день, были глоток свежего молока и кусок нового сыра; 
все цари Персии принимали такую пишу в качестве благословения». В это утро цари 
также ели «чистый сахар со свежими очищенными индийскими орехами»; было принято 
к этому празднику заранее высевать семь видов семян растений, чтобы они успели 
взойти к священному дню. «Полагали, что дня царя особенно благодатным является 
вид зеленеющего ячменя... Уборка [этих зеленых всходов) всегда сопровождалась 
песнями, музыкой и весельем» (Ehrlich, 1930, с. 99— 101). В связи с Ноурузом 
часто упоминается и о музыке, и говорится, что «хотя празднество царя было 
великолепно, но и у других праздник проходил не хуже... Все вышли из домов и 
отправились за город... Изо всех садов, с полей в берегов рек радовали слух 
различные напевы...» (Вис и Рамин, гл. 9).
Календарные и религиозные реформы парсов в начале XX века
В Бомбее - месте основного сосредоточения парсов (зороастрийцев, чьи предки 
покинули Иран во времена мусульманского завоевания Персидской империи) в начале 
XX века происходили изменения, направленные на то, чтобы устранить разрыв между 
парсами Шеншаи и Кадми. Харшеддхн Кама был обеспокоен календарными проблемами, 
разделявшими общину; он пришел к убеждению, что поскольку первоначальный 
зороастрийский календарь должен был соответствовать смене времен года, то он 
мог быть по своей сути только григорианским. Кама предположил, что 
интеркаляцией лишнего дня каждые четыре года в смутные исторические времена в 
прошлом просто пренебрегали. Поэтому в 1906 г. было основано 
Зартошти-Фасли-Сал-Мандал («Общество зороастрийского сезонного года»), задачей 
которого было убедить всю общину принять новый календарь с установленным 
весенним Ноурузом и добавочным днем через каждые четыре года. Однако члены 
этого общества, называвшие себя Фасли, увеличивали свою численность весьма 
медленно.