Глава 1.
Санаторий Воровского


Комната была большая, обставленная с тонким вкусом. В ее интерьере роскошь 
удачно сочеталась с утонченной изысканностью. За большим окном, снаружи, было 
темно, бушевала осенняя непогода. Тем теплее и уютнее казался комфортабельный 
оазис внутри. Судя по обстановке, это был кабинет преуспевающей бизнес–леди. В 
комнате царила эклектика. Книжные шкафы красного дерева соседствовали с полками 
из толстого стекла. Тяжелая хрустальная люстра нависала над зеленым паласом, 
натуральный ворс которого в ладонь длиной напоминал травяную лужайку. На стенах 
рядом с цветными гравюрами висели абстрактные коллажи.
Хозяйка кабинета, красивая женщина лет тридцати с небольшим на вид, сидела за 
массивным столом в изящном старинном кресле. Ее гостья, столь же 
привлекательная, но лет на пять моложе, расположилась на кожаном диване рядом с 
торшером. Его мягкий свет, мерцающий экран ноутбука и отблески огня в большом 
камине рассеивали мрак и настраивали на интимное общение. Не в смысле секса, а 
в смысле откровенности.
Хозяйку кабинета звали Ада Винтер. Ей принадлежал не только кабинет, но и весь 
комплекс зданий: бывший кинотеатр, общественный туалет и половина двухэтажного 
особняка конца 19 века. Другая половина особняка по суду досталась ее 
последнему бывшему мужу, бизнесмену Борису Абрамовичу Бекерману. Тот, в свою 
очередь, продал свою половину международному «Офис–банку». Этим он нарушил 
права совладелицы – своей бывшей супруги. Та не ограничилась гражданским иском 
и теперь по ее инициативе в конторе «Офис–банка» кропотливо работали 
следователи прокуратуры. Сам виновник торжества предпочел наблюдать за схваткой 
со стороны.
Из угла комнаты послышался угрожающий низкий рокот, который сменился яростным 
змеиным шипением, и из хромированного чрева стоявшей на полке эспрессо–машины в 
изящные фарфоровые чашки полились тонкие струйки кипящего кофе. По кабинету 
поплыли волны дивного аромата. Хозяйка поднялась и прошла к кофеварке.
– Зверь–машина. Давление как на дне Тихого океана, – сообщила она. – Из любого 
мусора способна сварить напиток богов. Васенька, тебе сахар класть?
Подруга Ады, Василиса Михайлова, молодая женщина двадцати четырех лет, работала 
журналисткой и вела рубрику «Секретные материалы» в принадлежавшем Аде журнале 
«Модус вивенди». Ада не раз уверяла Василису, что внешностью она – вылитая 
Джейн Биркин, кумир молодежи и звезда семидесятых годов прошлого века.
Василиса ее восторга не разделяла. В ее представлении Джейн Биркин была 
субтильной особой, из тех, что в народе сравнивают с рукояткой от граблей или 
вешалкой для платьев. В отличие от нее Василиса имела спортивную фигуру, форму 
которой тщательно поддерживала и была стройной, но далеко не тощей.
На вопрос о сахаре Василиса ответила утвердительно.
– А сливки? – переспросила хозяйка.
– Господь с тобой, ни в коем случае! Предпочитаю аскетическую простоту и 
качество.
– Я тоже за простоту, – согласилась Ада. – По мне кофе может быть каким угодно, 
при условии, что это арабика и выращен в Старом Свете, а не в Южной Америке. 
Причем лучше, если он привезен не из Африки, а из арабской страны. И без всяких 
примесей и миксов.
– А как насчет «Копи–лювак»? – прищурилась Василиса. – Не пробовала?
Ада попыталась напрячь высокий ровный, без единой морщинки, лоб.
– Ты имеешь в виду тропическую крысу, которая поедает кофейные ягоды, а потом 
гадит кофейными косточками? В смысле – зернышками. Нет, не пробовала и не 
собираюсь. Вдруг их плохо помыли? Знаешь, у меня недавно одна знакомая провела 
эксперимент. Она намочила кофейные зерна валерьянкой и скормила своему коту в 
надежде, что, пройдя через пищеварительный тракт животного, эти зерна также 
приобретут специфический вкус.
– И как?
– Пока никак. Ждет урожая.
Подруги рассмеялись и принялись за кофе. Василиса пила обычный эспрессо, Ада – 
ристретто. Крутейший, без сахара, на треть маленькой кофейной чашки, на один 
глоток. Василиса с интересом рассматривала висевший на шее Ады медальон. На нем 
кольцом была изображена змея, вцепившаяся в собственный хвост. В центре кольца 
блестел бриллиантовый глаз.
– Что это за символ? – поинтересовалась Василиса.
Ада пожала плечами.
– Понятия не имею. Какие-нибудь масоны–шмасоны. Я его отторгла у Борюсика 
вместе с этой недвижимостью.
– А разве твой Борюсик был связан с масонами? Я ведь его совсем не знала.
– Он? Окстись, с баблом он связан. Как только он пронюхал, что я собираюсь 
отсудить и вторую половину особняка, тут же скрылся, как мышь в подполье.
– Адка, мыши прячутся в подполе, а в подполье – партизаны, – поправила Василиса.

– Без разницы, – отмахнулась та. – Главное – что теперь он вне игры, а банкиры 
из «Офис–банка» за него отдуваются.
– Странное название у этого банка, – заметила Василиса. – И банк, и офис в 
одном флаконе.
Но Ада не обратила на ее замечание никакого внимания. Она вдруг посерьезнела и