офелитской и
     диофизитской, т.е. признает равноправие Божественного и
     человеческого начала в Иисусе Христе.

               Этот пример показывает, что христианское учение в то
          время еще далеко не устоялось даже на уровне
          институционализированных церквей, число которых продолжало
          увеличиваться еще долго.

     Но нас интересуют не сами эти церкви, хотя их воззрения тоже
достаточно любопытны (это - предмет истории религий), а те группы или
секты, которые даже им казались неортодоксальными. Пожалуй, мы уже
можем утверждать, что догматическая неортодоксальность есть важнейший
признак эзотеризма.

     Такие секты имелись и в самой Александрии, и в провинции
(Хенобоскион, он же Наг-Хаммади). Их называют ГНОСТИКАМИ.

     Как пишет Александр Арнольдович Столяров, ученик А.Ф. Лосева,
"Неустоявшийся характер [христианского] учения и поиски своего места
в культурном мiре неизбежно порождали массу уклонений, ибо развитие
шло в нескольких направлениях. Искушение сразу же воспользоваться
богатейшим набором мифологических и философских средств вызвало к
жизни целую группу течений, объединенных идеей спасительного Знания"
(Столяров А.А. Тертуллиан. Эпоха - жизнь - учение. В: Тертуллиан.
Избранные соч. М., 1994).

    Гностики искали (и думали, что нашли) Истину. Основой ее они
считали Гносис (греч. Gnwsis - "знание", ср. gnwri se auton): тайное
знание о Боге, мiре и подлинной духовной природе человека, открытое
пророками и сохраняемое эзотерической традицией. Обладание подобным
знанием, удостоиться которого могли лишь избранные, само по себе
ведет к Спасению.

          Зло в мiре считалось возникшим изначально, в результате
     "ошибки технологии". Уничтожение его происходит лишь постепенно,
     в ходе мiрового процесса восстановления планировавшейся гармонии
     (гомеостаз), ускорить который помогают пророки и божественные
     посланники. Путь к Спасению лежит через приобретение Гносиса.

     Бог скрыт и непознаваем: "Не дерзай говорить слова о Нем..."
(Поучения Силуана. Ср. пифагорейское: "в перстне изображений не
носи"). Но это - верховный, истинный Бог. Он невидим ни первым, ни
вторым зрением ("третьим глазом"). Большинство же людей поклоняются
неистинному Богу, образ которого то и дело маячит у них перед
глазами. Между тем это - всего лишь производное истинного Бога, отец
не мiра, но лжи этого мiра (майи), то есть Диавол (хотя для гностиков
Диавол был не Ариманом - отцом зла, а всего лишь неудачником, жертвой
собственных заблуждений). Отсюда подразделение, превращающее
гностические учения из монистических в дуалистические:

          САВАОФ: истинный и непознаваемый Бог, "общий бог Космоса", 
     порождающий Плерому - полноту духовности, состоящую из 
     соединенных попарно эонов (духовных сущностей - ср. Хронос 
     Агераос, он же Зрван!). Последний из эонов - Пистис София, 
     Первичность Веры, порождающая Йалдаваофа, она же Хохма, она же 
     Гносис - Знание.

          ЙАЛДАВАОФ (от евр. YELED - "ребенок, потомок"): "тень"
     истинного Бога, порождение Плеромы, Демиург, "местный бог
     человечества", творец нашего неудачного мiра, столь же
     несовершенного, как и он сам, к чему Саваоф не имеет отношения.
     Он же Агносия, Незнание. Но в сотворение человека вмешиваются
     силы Плеромы, и Первочеловек получает частицу подлинной
     Божественной субстанции (ср. у зороастрийцев, лекция 5).

               Несовершенство Демиурга объяснялось, среди прочего,
          его андрогинностью, т.е. недифференцированностью на ян и
          инь, на мужское и женское начало, на добро и зло. Поэтому
          позже христианским философам пришлось переосмыслить само
          понятие андрогинности: ведь незнание добра и зла - это
          состояние Адама и Евы до грехопадения, атрибут
          божественности, позже утраченный ими (и здесь христианство
          смыкается с буддизмом, в котором Все-безразличие, т.е.
          отказ от суждения о добре и зле, есть высшая ступень
          приближения к Абсолюту, а также со зрванизмом - см. лекцию