гии понять, почему женщины определенных мужчин
и мужчины определенных женщин называют красивыми? И почему наиболее привлека-
тельными для нас оказываются не те, кто потенциально может претендовать на 
призовые
места в конкурсах красоты, а те, в ком есть «нечто»? Но что именно? Возможно, 
это «не-
что» не связано с красотой, а может быть связано, но с какой-то иной – 
внутренней,
скрытой... Во всяком случае ясно одно – каждый, осознанно или бессознательно, 
ищет
свой идеал, а идеал у каждого свой. Но что такое идеал? Цель, к которой человек 
будет
стремиться; ценность, за которую он сможет отдать самое дорогое; образец, 
которому он
будет стараться соответствовать?
Идеалы, как известно, бывают разные. Есть идеальная вещь, идеальное решение
проблемы, идеальная жена, идеальный отдых, идеальная пища. В то же время есть 
идеал
иного рода, идеал наполняющий нашу жизнь высшим смыслом от края до края. Его 
не-
возможно купить или продать, съесть или надеть, но именно этот идеал нам 
почему-то
дороже иных. Животное к идеалу не стремится. Имея перед собой кость, а вторую 
непо-
далеку от первой, собака возьмет ближайшую, а затем и другую. Человек же всегда 
вы-
бирает, мучительно выбирает, выбирает то, что ближе к его идеалу. А если оба 
куска хо-
роши? И вот уже перед нами не homo sapiens, а «буриданов осел», который умер от 
голо-
да не сумев выбрать один из двух равноудаленных от него пучков сена. Но суть-то 
как
раз в том, что реальный осел проблему выбора решил бы мгновенно, он съел бы 
сначала
один пучок, а затем второй. А вот человек предварительно сравнивает, оценивает..
. Так
что выбор – вещь не простая. Но самое сложное – выбор идеала. Откуда же в 
человеке
жажда идеального?
Главное отличие
В одном документальном фильме лань убегала от льва, но тот ее все же настиг. 
Лев
не стремился сначала убить свою жертву, а потом съесть. Он ел лань живьем, 
потому что
она для него была только пищей. И эта «пища» вела себя с точки зрения человека 
весьма
странно – ее отношение к происходящему казалось неестественно спокойным. 
Ученые-
материалисты объясняют: шок, животное оцепенело от страха. Почему же тогда оно 
не
«цепенело», пока был хоть малейший шанс спастись от льва? Видимо, животное о 
смерти
знает то, чего не знает человек, который в подобной ситуации ведет себя совсем 
по-
13
другому. Но если человек высшая форма жизни, тогда почему животное на пороге 
небы-
тия оказывается мудрее?
Только самые примитивные животные, в отличие от высокоразвитых, истребляют
себе подобных. А человек не просто уничтожает человека, но делает это с большой 
изо-
бретательностью, а иногда и с удовольствием. Это свойство стимулирует развитие 
мно-
гих направлений науки и промышленности, является темой множества художественных
произведений и даже детских игр. Но как же так? Если человек, по мнению 
дарвинистов,
– вершина эволюции, то почему по отношению к представителям своего вида он 
ведет
себя, как примитивное животное?
Предположим, что в момент смерти жизнь человека бесповоротно заканчивается. В
таком случае какой смысл думать о будущем своих детей, планировать некие 
мероприя-
тия на сроки, превышающие длительность собственной жизни? Какой смысл в словах
«народ», «страна», «нация», «будущее человечества» и т. п. И какое мне дело до 
того, что
будет, если в этом будущем не будет меня? Тем не менее, в самой природе 
человека за-
ложена склонность мечтать о далеком, в котором его присутствие не предусмотрено.
 Но
почему так?
Однажды советские ученые решили в очередной раз ответить на вопрос: чем же все-
таки обезьяна принципиально отличается от человека. И вот в 70-е годы прошлого