, и крышка покоилась на толстых ножках. 
Именно за одной из них и оказалась бомба, сработавшая в двенадцать часов сорок 
две минуты. Основной удар при взрыве принял на себя монолит стола. Гитлер 
получил лишь лёгкие ранения и отделался испугом.
Взрыв прогремел, когда «мерседес» подъехал к контрольно-пропускному пункту и 
сидевшие в машине предъявили свои документы охране. Почти тут же в будке 
зазвонил телефон. Начальник охраны сначала закончил проверку, потом поднял 
шлагбаум и только после этого направился к телефону. «Мерседес» 
беспрепятственно добрался до аэродрома, где полковника и его адъютанта ждал 
заправленный и готовый к вылету самолёт. Они сели в него, и самолёт тут же 
взлетел. Как позднее показал на допросе в гестапо Фишер, за всю дорогу от 
ставки до аэродрома ни полковник, ни его адъютант не проронили ни слова.
Фишер вернулся в расположение подразделения под кодовым наименованием «Фритц», 
поставил на место машину и остаток дня провёл в казарме, где в восемнадцать 
часов двадцать восемь минут прервали передаваемую по радио трансляцию 
выступления детского хора и сообщили о покушении на фюрера. Через час 
унтер-офицера вызвали на допрос в гестапо. На своё счастье Фишер остался цел и 
невредим: его сочли непричастным.
В отличие от водителя, прилетевший в Берлин полковник фон Штауффенберг был 
полностью уверен, что с Гитлером наконец-то покончено. Он потребовал от 
командующего резервной армией генерала Фридриха Фромма немедленно ввести в 
действие план «Валькирия», но Фромм перезвонил в ставку под Растенбургом. 
Кейтель заверил генерала Фромма, что Гитлер жив! Покушение провалилось!
Знавший о заговоре, однако не принимавший в нём активного участия Фромм 
приказал немедленно арестовать фон Штауффенберга, надеясь этим спасти себя. Он 
предложил полковнику застрелиться, чтобы избежать худшей участи, но граф 
отказался — он не верил, что фюрер остался в живых.
Генерал Фромм предал графа и велел расстрелять его и сопровождавших офицеров. 
Это исполнили немедленно. Однако самого Фридриха Фромма это не спасло — его 
арестовали в период чистки после покушения на Гитлера, осудили и казнили в 
марте 1945 года.
Фактически, от тщательно спланированного и, в общем-то, достаточно удачно 
подготовленного и начавшего осуществляться террористического акта Гитлера спас 
счастливый случай: всего одно движение, когда портфель со стола переставили под 
стол. После этого история пошла по заранее предопределённому пути. Или наоборот,
 она пошла не туда, куда предопределено?
Для нас это навсегда останется тайной.



Тайна Миттервиля

1944 год начался для Третьего рейха неудачно: 3 января, после долгих, 
кровопролитных боёв Красная армия вышла к линии бывшей государственной границы 
СССР. Конечно, после 22 июня 1941 года ей понадобилось на это два с половиной 
года, но это мало утешало верховное командование вермахта.
Девятнадцатого января русские сумели прорвать казавшееся железным кольцо 
блокады вокруг Ленинграда, который в Германии по-прежнему именовали 
Санкт-Петербургом. Гитлер люто ненавидел этот город и сначала хотел отдать его 
финнам, но потом передумал и решил стереть его с лица земли — вывезти всё самое 
ценное, а потом пусть холодные волны Балтики скроют то место, где когда-то 
стояла столица Российской империи!
Но теперь всё останется на уровне несбыточных мечтаний, тем более разведка 
исправно доносила: русские буквально по всем каналам сильно жмут на финнов, а 
те колеблются и, в общем-то, совсем не против выскочить из военной мясорубки, 
как выскочили из неё итальянцы, отдав себя на милость англо-американских 
союзников.
После дня рождения фюрера, 20 апреля, пришло новое неприятное сообщение — 22 
апреля Красная армия вступила на территорию Румынии. Это означало потерю ещё 
одного союзника и его солдат, которые пусть и не великие вояки, но ими хотя бы 
можно затыкать тыловые дыры. Но самое страшное — вместе с Румынией уходили из 
рук нефтяные промыслы, обрекая армию на голодные пайки в моторном топливе.
Четвёртого июня англо-американские войска вошли в Рим, и после этого Италию 
можно считать полностью потерянной: там всё катилось под откос и даже 
марионеточная «территория Сало», возглавляемая Муссолини и претендующая на роль 
пусть карликового, но государства, ничего не могла изменить. Впрочем, это стало 
ясно с самого начала, но Гитлеру хотелось победить судьбу и вновь переломить 
ход событий в свою пользу.
Сильный удар нанесли англо-американские войска, которые 6 июня 1944 года 
высадились в Нормандии. Это была широкомасштабная операция, и начало 
развёртывания союзных сил не оставляло у верховного командования вермахта 
никаких сомнений, что в Европе теперь открыт ещё один фронт. Даже 
«Атлантический вал» — построенная немцами система укреплений, чем-то похожая на 
пресловутую «линию Мажино» — не помог сдержать прорвавшихся на оперативный 
простор англосаксов и американцев, кидавших в огонь боёв неимоверное количество 
техники.
Двадцатого июля произошла неудачная попытка покушения на фюрера, и пачками 
полетели головы участников «Июльского заговора». Рейхсфюрер СС Гиммлер не хотел 
признаваться самому себе, что участие в «Июльском заговоре» многих лиц даже для 
него оказалось крайне неприятной неожиданностью. Получалось, он и его ведомство 
проглядели врагов у себя под носом, и, чтобы реабилитироваться в глазах Гитлера,
 сотрудники Главного управления