детали, и тут итальянец передал эсэсовцу 
небольшой кожаный мешочек.
— Граф просил переправить его в Германию самым надёжным путём, — сказал 
«конфидент». — Эта вещь имеет для господина министра особо важное значение.
Хёттль взял кожаный мешочек и чуть не выронил его, подивившись неимоверной 
тяжести, которая легла на его ладонь. Расставшись с доверенным лицом итальянцев,
 эсэсовец в своём убежище как следует рассмотрел посылку — это оказался похожий 
на старинный кошель мешочек из тонкой, но очень прочной и плотной, хорошо 
выделанной кожи. Горловину затягивал хитро сплетённый шнурок, концы которого 
скрепляла сургучная печать с фамильным старинным гербом графов Чиано.
— Что тут? — Хёттль передал мешочек Арно Гребелю.
— Мы сделаем это в пять минут, штурмбаннфюрер. У нас есть специалисты по 
восстановлению любых печатей.
И он смело вскрыл мешок. Увидев высыпавшиеся крупные, удивительно чистой воды 
бриллианты, эсэсовцы не поразились: они ожидали чего-то в этом роде. Затейливую 
печать восстановили в точности.
На следующий день машина ждала в условленное время, и как только Галеаццо Чиано 
появился в дверях особняка, «паккард» рванул, на секунду притормозил, чтобы 
экс-министр успел сесть, и тут же умчался. Всё прошло быстро и как нельзя лучше.
 Так же произошло и с Эддой и её детьми: они сели в подъехавший «шевроле» и 
укатили, а охрана старательно делала вид, что ничего не замечает.
Машины помчались на аэродром, где ожидал готовый к вылету «Юнкерс-52». Но на 
контрольно-пропускном пункте случилась заминка, когда солдаты услышали из 
машины детский голос. Однако благодаря уверенному поведению и самообладанию 
немцев всё обошлось, хотя возникла реальная опасность, что по машинам откроют 
огонь из автоматов.
На аэродроме автомобиль подогнали так, что он почти полностью вошёл в грузовой 
трюм «Юнкерса» и никто из обслуживающего персонала не мог видеть, кого сажают в 
самолёт. Вскоре аэроплан поднялся в воздух. Граф Чиано немедленно взял висевшую 
через плечо у его дочери детскую сумочку и начал перекладывать из неё в свой 
портфель бриллианты в платиновой оправе. Драгоценностей оказалось очень много и 
в карманах его костюма. Всех пленников, освобождённых в Риме, доставили в 
Берлин благополучно.
Спустя две недели диверсионная спецгруппа под командованием Отто Скорцени 
освободила арестованного Бенито Муссолини. Вскоре он возглавил марионеточное 
правительство на севере Италии, оккупированной немецкими войсками. Чиано 
получил приглашение прибыть к тестю.
Находясь в Германии, граф старался подороже продать свои дневники, которые 
очень интересовали разведки многих стран: в них содержались записи начиная с 
1937 года.
Чиано выехал к тестю, но по прибытии он оказался в тюрьме, в которую превратили 
бывший кармелитский монастырь. 2 ноября 1943 года, в день прибытия, граф был 
арестован, а 10 января 1944 года вместе с другими «заговорщиками» предстал 
перед трибуналом по обвинению в предательстве дуче и был приговорён к смертной 
казни. Осуждённых усадили на стулья, привязали к ним и расстреляли в спину. 
Чиано был сначала только ранен, и его добил выстрелом в упор распоряжавшийся 
расстрелом командир взвода.
Где же драгоценности бывшего министра иностранных дел Италии графа Чиано? Где 
его описанный в мемуарах штурмбаннфюрером Хёттлем кожаный мешок с бриллиантами, 
алмазы в платине и, самое главное, сенсационные дневники?
Бенито Муссолини не нуждался в сокровищах зятя — ему была нужна его жизнь, как 
оправдание собственных неудач: все должны видеть и знать — это не дуче виноват, 
а предатели во главе с графом Чиано, бывшим министром иностранных дел. Именно 
они привели страну на грань катастрофы и справедливое возмездие настигло 
злодеев! Через некоторое время и сам дуче был казнён партизанами вместе со 
своей любовницей.
Эдда Муссолини дожила до преклонных лет, но никогда ничего не говорила ни о 
секретных дневниковых записях мужа, ни о бесчисленных бриллиантах, которые вряд 
ли являлись семейными реликвиями рода Чиано — Италия всегда славилась неуёмным 
взяточничеством и коррупцией.
Так где же секретные записки графа и его сокровища?



Нацистские камикадзе

К середине 1943 года стало предельно ясно, что самолёты-снаряды «Фау-1» 
оказались на диво капризными и недоработанными — они часто взрывались прямо на 
пусковых станках или в первые секунды полёта. В самом полёте снаряд неожиданно 
мог непредсказуемо изменить скорость, высоту и направление движения, 
уклонившись от заранее намеченной цели.
Другой неожиданностью для командования люфтваффе и Адольфа Гитлера стало 
предложение известной немецкой лётчицы Ханны Райч испытать в полёте 
самолёты-снаряды: миниатюрная бывшая планеристка-чемпионка и испытатель 
Немецкого планёрного института, по сути являвшегося ведущим 
авиационно-исследовательским центром Германии, предложила сама пилотировать 
«Фау». Геринг дал согласие. Все понимали: Райч идёт на смертельный риск, но 
фюрер требовал скорее начать бомбардировки Лондона ракетами!
Для испытательных полётов самолёт-снаряд существенно модернизировали: в него 
втиснули крохотную кабину с ручным управлением и необходимыми приборами. По 
всему размаху крыла установили элероны, а под фюзеляжем — широкую посадочную 
лыжу. Во избежание неприятных случайностей на старте, запуск пилотируемого 
самолёта-снаряда осуществлялся в воздухе