тоне и пачки вырезок из газет, словно машина времени, 
переносили его то в начало, то в середину, то в конец минувшего беспокойного XX 
века…


МИЛОСТЬ ИМПЕРАТОРА
В начале XX века в блистательном Санкт-Петербурге с большим успехом выступал 
скрипач-виртуоз Кошанский. Концерты проходили с неизменным аншлагом. Газетчики 
взахлёб сравнивали его с легендарным Никколо Паганини: Кошанский творил со 
скрипкой настоящие чудеса. Тогда ему не было равных в мире — искусству 
российского виртуоза рукоплескали Вена и Берлин, Париж и Рим, Лондон и Мадрид.
После одного из концертов в грим-уборную артиста неожиданно вошли два рослых 
жандарма. Они бесцеремонно вытолкали толпившихся в комнате журналистов и 
впустили представительного генерала в парадной форме.
— Извольте следовать за мной, — приказал генерал. — Да не забудьте прихватить 
инструмент!
Генерал подхватил музыканта под руку и в сопровождении жандармов вывел на улицу,
 усадил в коляску и велел кучеру гнать: пара вороных рысаков резво рванула с 
места. Вскоре экипаж остановился у подъезда Зимнего дворца. Генерал повёл 
скрипача через парадные лестницы и ярко освещённые залы. Наконец они очутились 
в гостиной, где на диванах и в креслах расположилась императорская семья. 
Кошанский застыл на пороге, но Николай II ласково обратился к нему:
— Проходите, прошу вас! Мы много слышали о вашем удивительном искусстве и 
просим дать нам небольшой концерт. Чисто по-семейному. Надеюсь, вы не откажете? 
Какая у вас скрипка? Амати? Страдивари?
— Что вы, государь! Она значительно дешевле, и мастер неизвестен.
Император понимающе кивнул и дал знак начинать. Кошанский взмахнул смычком, и 
полились дивные звуки музыки.
— Прекрасно! — Николай II захлопал в ладоши, когда скрипач закончил концерт. 
Царская семья приветствовала виртуоза стоя.
— Благодарю вас, ваши величества, — низко кланялся августейшим слушателям 
польщённый маэстро.
— Погодите благодарить, — лукаво усмехнулся в усы император, и тот генерал, 
который привёз Кошанского во дворец, подал Николаю скрипичный футляр. Царь 
торжественно открыл его и показал присутствовавшим сиявшую лаком скрипку. — Это 
работа Антонио Страдивари. Берите и прославьте российских виртуозов во всём 
мире!
— Ваше величество! — Кошанский выставил перед собой ладони. — Я не могу принять 
такой подарок. Творение бессмертного Страдивари не имеет цены!
— Это не подарок, — холодно заметил царь. — Скрипка принадлежит императорской 
семье. Мы даём её вам во временное пользование, чтобы вы с честью могли 
представлять русскую скрипичную школу…
Из Зимнего дворца виртуоз возвращался как в тумане, бережно прижимая к сердцу 
футляр со скрипкой. На протяжении многих лет имя Кошанского гремело во всех 
странах, где он гастролировал. В 1917 году скрипач находился в России и после 
октябрьских событий сумел эмигрировать. Он вывез за рубеж уникальную скрипку, 
принадлежавшую семье Романовых: Кошанский счёл свои обязательства перед 
отрёкшимся от престола императором уже не имеющими никакой силы. Он словно 
забыл, что получил инструмент из рук Николая II во временное пользование. 
Фактически он украл бесценное сокровище у царя, который был тогда ещё жив, у 
его семьи и, самое главное, у России!
Судьба жестоко отомстила музыканту полным забвением его имени на родине и за 
рубежом, тяжёлыми недугами, нищетой и потерей творения гениального мастера 
Страдивари.
ВТОРАЯ КРАЖА
Знаменитые скрипки обычно имеют собственные имена — принадлежавшее ранее 
русскому императору творение Страдивари не раз переходило из рук в руки во 
Франции, где расчётливые буржуа дали ей имя умершего к тому времени некогда 
знаменитого виртуоза: «Кошанский». Под этим именем она вошла во все каталоги. 
Совершенно неясно, отчего ни советское правительство, ни оказавшиеся за рубежом 
члены русской императорской фамилии ни разу не поднимали вопрос о её подлинной 
принадлежности? Ведь Кошанский украл инструмент!
В последней четверти XX века скрипка попала в руки мастера смычка француза 
Пьера Амойала — он был несказанно рад владеть «Кошанским» и заказал для него 
новый, чуть ли не бронированный футляр. В роковой день Пьер проснулся в 
прекрасном настроении: после ряда концертов скрипач заночевал в гостинице 
«Монарх». Позавтракав, Амойал собрался в путь — служащий отеля подогнал к 
дверям гостиницы роскошный «Порше» виртуоза. Первым делом Пьер бережно уложил в 
салон футляр с «Кошанским», и тут его неожиданно окликнули:
— Синьор Амойал! Вас просят к телефону!
Скрипач взбежал по ступеням и, подойдя к стойке портье, взял трубку:
— Алло, вас слушают?
В ответ тишина. Пьер обернулся и с ужасом увидел: его машина отъезжает от 
гостиницы, а за рулём сидит незнакомый человек…
Полиция прибыла на место происшествия быстро. Карабинеры перекрыли дороги и 
даже подняли в небо вертолёт. О краже раструбили все средства массовой 
информации. Телевидение дало серию репортажей из Салуццо, и итальянской полиции 
пришлось изрядно попотеть. Но всё впустую.
Спустя некоторое время комиссар криминальной полиции Карло Розетта получил от 
секретного осведомителя сведения, где находится похищенная у скрипача машина. 
Карабинеры н