шую природу, послав копье на 50 метров 85 
сантиметров, и этого хватило для того, чтобы захлопнуть дверь. Теперь ему 
оставалось только пробежать с хорошим временем 1500 метров, чтобы удержать 
победу. Отнюдь не переутомляясь, Матиас рассекал грудью ветер и дождь и 
финишировал, имея 49 секунд в запасе.
 Эти соревнования по десятиборью, длившиеся двенадцать часов и тридцать пять 
минут, стали в буквальном смысле слова соревнованиями на выживание. Однако в 
итоге самый молодой член американской легкоатлетической команды стал и самым 
молодым обладателем золотой медали, превзошедшим поставленный Джимом Торпом в 
1912 году рекорд во всех видах, кроме бега на сто ярдов и 1500 метров. Эллисон 
Данциг писал в «Нью-Йорк Таймс»: «Под дождем, на залитой водой дорожке… под 
гаснущим светом и под прожекторами, это было выдающимся достижением». Когда 
репортер газеты спросил у парня, что он теперь намеревается делать, Матиас 
ответил: «Начать бриться».
 Если его выступление на Олимпийских играх 1948 года было названо «удивительным 
достижением», то еще больших комплиментов заслуживала победа Матиаса в 
Хельсинки, одержанная через четыре года. Там Матиас, невзирая на боли в 
поврежденном бедре, стал первым двукратным олимпийским победителем. Еще он 
установил новый мировой рекорд, превысив старый с рекордным для олимпийской 
истории разрывом. Его героическая борьба с травмой и болью была настолько 
драматична, что Брутус Гамильтон, тренер легкоатлетической команды 1952 года, 
назвал его «не только величайшим атлетом мира, но и величайшим спортивным 
бойцом».
 А потом Боб Матиас оставил спорт непобежденным, закрыв книгу с повестью об 
одной из самых удивительных судеб в истории легкой атлетики – да и всего спорта.





 БОБ КОУСИ
  (родился в 1928 г.) 


 Когда речь заходит о Бобе Коуси, всегда важно понять, чему ты веришь больше: 
рассказчикам или собственным глазам. Просто многие из его свершений на 
баскетбольной площадке попросту озадачивали зрителей: был ли это пас буквально 
сквозь игольное ушко, или дриблинг за спиной, проведенный в манере – видишь 
мячик, а вот его нет, или ловкость рук, от которой голова зрителей идет кругом.
 Прозванный «Гудини паркета», Коуси представлял собой так сказать умеренно 
рослого человека: его 189 сантиметров были весьма невелики по баскетбольным 
меркам. Однако то, что он творил при своем росте, не укладывается ни в какие 
описания.
 Человек, именовавшийся попросту «Кузом», играл в баскетбол так, словно имел 
дело с арфой в тысячу струн, производя на ней больше вариаций, чем сумел бы 
придумать даже сам Мусоргский. Какое-то мгновение вам казалось, что он сумел бы,
 ведя мяч одной рукой, другой застегнуть пуговицу на своем жилете – если бы 
баскетболисты играли в жилетах. А потом он вдруг отдавал пас – из-за спины, 
из-за уха, невесть откуда, – неуклонно продвигаясь к корзине, а противники, 
глядя на все это, застывали словно персонажи музея восковых фигур мадам Тюссо. 
Коуси объяснял свой успех собственной одаренностью, состоявшей, по его мнению, 
из «скорости движения, быстроты мышления, периферийного зрения и т п.».
 Окончивший в 1946 году нью-йоркскую высшую школу Эндрю Джексона в качестве 
члена сборной города, Коуси, по его собственным словам, «получил целых два 
предложения от колледжей». Он выбрал школу Святого Креста, небольшое иезуитское 
учебное заведение в Уорчестере, Массачусетс, где следующие четыре года стройный 
молодой человек, обладавший совершенно внеземным периферийным зрением, занялся 
разработкой ловушек. Поняв механику игры, он изобрел ряд собственных ходов, в 
том числе дриблинг за спиной, обратный дриблинг и пас из-за спины. Входивший в 
число лучших игроков страны в 1948, 1949 и 1950 годах, Коуси оставил школу, в 
общем, не собираясь играть в первенстве только что образовавшейся Национальной 
баскетбольной ассоциации. «Я намеревался играть только в том случае, если меня 
задрафтует Бостон», вспоминал он свои сказанные кому-то в ту пору слова.
 Но «Селтикс» – и несколько других команд – оставили звезду местного значения 
без своего внимания, и Коуси попал в команду «Три-сити». Но еще до того как 
Коуси успел спросить себя: «Где же, во имя Рэнда Макнэлли [48] , находится 
«Три-сити»?», его начали передавать из команды в команду, словно доставленную 
не по адресу почтовую бандероль. Сперва «Три-сити Блэкхоукс» не глядя выменяли 
на него защитника «Чикагских Оленей» Фрэнки Брайена. А потом, в одной из тех 
очередных конвульсий, что постоянно поражают новые лиги, лицензия Чикаго была 
отозвана, и игроки «Оленей» были распределены между остальными командами. Три 
защитника – Макс Заслофски, Энди Филип и Коуси – были при этом разыграны между 
Нью-Йорком, Филадельфией и Бостоном.
 Ред Ауэрбах, тогда как и теперь являвшийся главной шишкой компании «Селтикс», 
предпочитал Коуси обоих его конкурентов, которых считал более предпочтительными 
в профессиональном отношении. Однако когда «Никс», пользовавшиеся правом 
первого выбора среди свободного от налога товара, предпочли Заслофски, 
казавшегося самым сильным из всех троих, а «Воины» выбрали Филипа, великого 
плеймейкера, «Кельтам» [49] достался Коуси.
 Однако выиграл все-таки тянувший последним Ауэрбах. Дело в том, что Коуси не 
просто расцвел в бостонском саду п