е третьим, – вспоминал Рассел годы спустя. – 
У нас было пятнадцать комплектов формы на шестнадцать игроков, и мы с одним 
парнем пользовались пятнадцатым комплектом на двоих».
 Посчитав, что хуже быть не может, только лучше, молодой Билл вновь отправился 
в юниорскую университетскую команду в свой юниорский год. Но после первого дня 
тренировок его исключили. Однако его прежний тренер, что-то заметивший в 
молодом человеке, теперь тренировал взрослую университетскую команду, и он 
пригласил Рассела к себе. Билл оказался в глубоком запасе и провел весь сезон, 
полируя штанами скамейку. «Во всяком случае, – вспоминал Рассел, – теперь у 
меня был собственный комплект формы».
 Ребеночек тем не менее рос не по дням, а по часам, и на следующий год Рассел 
окончательно попал в университетскую команду. Притом скорее в качестве 
начинающего, а не звезды. Длиннорукий, словно образцовый бармен, Рассел 
блокировал броски, вытеснял игроков соперника из своей зоны, и мерил паркет 
шагами, длинными словно циркуль землемера. Однако эти оборонительные 
способности никак не отражались на строгих колонках цифр, характеризующих 
результативность.
 Словом, казалось, что великие оборонительные способности Рассела так и 
останутся незамеченными. Так было во всяком случае до одной игры во время его 
обучения на старшем курсе, когда он набрал колоссальное для себя количество 
очков – 14. В тот самый вечер на трибунах оказался член университетской команды 
из Сан-Франциско, участвовавшей в чемпионате 1949 года. Он должен был 
удостовериться в способностях игрока из противоположной команды. Но, увидав 
кривоногого юнца с острыми, как ястребиные крылья локтями, определявшего игру 
на площадке, разведчик из Сан-Франциско решил, что Рассел превосходно впишется 
в свойственный его команде позиционный стиль игры и порекомендовал молодого 
человека для поступления в университет.
 Когда тренер «Доцентов» Фил Вульперт впервые увидел неловкого 
199-сантиметрового юнца на площадке, он в первую очередь подумал о том, что 
понапрасну потратил время на нелепого с виду новобранца. Однако долго 
удивляться ему не пришлось, поскольку Рассел перевернул игру вверх ногами своим 
оборонительным мастерством. «Никто не играл в баскетбол так, как это делал я, – 
скажет в будущем Рассел. – До меня никто не блокировал бросков. Мне приятно 
думать, что я целиком изменил весь стиль игры».
 Так оно и было. Движениями испуганной голубки при размахе рук равном размаху 
крыльев доисторического ящера, Рассел переписал заново основное уравнение игры. 
Вот он протягивает лапу – словно лев за добычей – и перехватывает мяч; вот он, 
взмывая высоко над горизонтом блокирует броски; вот контролирует всю игру и 
площадку.
 Теперь уже более чем двухметровый (203 см) и весящий 93 кг Рассел сделался 
истинной силой и вместе с К.С. Джонсом привел Сан-Франциско к 28 рекордным 
победам при одном поражении, причем двадцать шесть побед подряд было одержано 
после поражения от команды Калифорнийского университета, Лос-Анджелес, на 
старте сезона. Потом Рассел увенчал свой чемпионский сезон победой «Доцентов» в 
первенстве НКАА 1955 года, набрав 118 очков в пяти играх и удостоившись звания 
самого полезного игрока турнира.
 Однако все эти достижения стали всего лишь прелюдией к пиршеству в сезоне 
1955/56 года. Полностью оперившись и достигнув роста в 208 см, Рассел подавлял 
своих соперников на середине площадки, и до корзины им уже добраться не 
удавалось. В результате «Доценты», пропуская всего 52,2 очка за игру, 
возглавляли национальный список по качеству обороны. Но что более важно, этот 
паук-сенокосец в баскетбольных шортах провел Сан-Франциско через весь сезон без 
поражений – к двадцати девяти победам подряд, сложившимся в победную серию из 
рекордных пятидесяти пяти побед.
 Рассел продолжил создание своей легенды в проведенном после окончания сезона 
НКАА турнире, и «Доценты», вынужденные защищать свой чемпионский титул без 
напарника Рассела, К.С. Джонса, выиграли свой второй титул подряд, а сам Рассел 
увенчал свою карьеру 26 очками, заброшенными в финальной игре.
 Невзирая на эти 26 очков, результативность Рассела оказалась относительно 
скромной. В конце концов, те из оракулов, которые блюли приверженность 
старинной и достопочтенной точке зрения, гласящей, что лишь большое количество 
очков за игру заслуживает внимания, могли насчитать в командах других колледжей 
не менее тридцати игроков, в среднем набиравших больше очков, чем Рассел. С их 
точки зрения, игрока оборонительного плана можно было считать баскетболистом 
лишь в той мере, в которой изюм можно считать виноградом – только в техническом 
смысле слова и, так сказать, как фигуру речи.
 Одним из людей, не придерживавшихся столь великих и проверенных временем истин 
был Ред Ауэрбах из «Бостон Селтикс». Ауэрбах, придерживавшийся собственного 
мнения, просто не предоставил Расселу возможности хорошенько подумать, сразу 
решив все вопросы. Не считая нужным придерживаться вежливой выдумки о 
несуществовании оборонительного баскетбола, Ауэрбах рассудил, что, хотя 
результативность Рассела не из великих, когда он на поле противник много очков 
не набирает, во всяком случае «Доценты» в течение двух лет возглавляли 
национальный список по обороне.
 Кроме того, более пяти последних лет Ауэрбах собирал по кирпичику то, что 
можно было бы назвать «династией» «Селтикс». В 1951 году он ввел в команду Боба 
Коуси, в 1952-м – Билла Шармана; в 1955-м – Фрэнка Рамсея. Однако обладая таким 
блестящим набором метких стрелков, Ауэрбах нуждался в важной детали, 
необходимой для команды-чемпиона: сильном разыгрывающем, чтобы тот подносил 
мячи своим пушкарям. Ну а после введенного за два сезона до этого правила 
двадцати четырех секунд Ауэрбах пр